Великий и Ужасный 4
Шрифт:
— Победа! — орал эльф. — Получилось!
— А-а-а-а!!! — орали пойманные на горячем зэки.
Они явно что-то употребляли в прачечной, потому что глаза у них были совершенно ненормальные, и сам факт проломившегося пола привел их в состояние вселенского ужаса. Приспособление для употребления, кстати, самый толстый снага из рук не выпустил, и теперь прижимал к сердцу странную конструкцию из пластиковой бутылки, фольги и шариковой ручки с какой-то таинственной мерзкой жижей внутри.
— О! — обрадовался я. — Ледащий!
Среди
— Па-а-аберегись! — я отшатнулся, пропуская мимо оскаленную собачью пасть, перехватил его за шкирки и за жопу, щедро зачерпнул маны из внутренних резервов и швырнул песьеглавца вверх, навстречу солнцу.
Не солнцу, конечно, а потолку следующего этажа. Столкновение вышло эпичным, что-то хрустнуло и там, и снова посыпались осколки кирпича. Чекалка, кстати, обратно не прилетел. Или отправился покорять космические просторы, или — застрял в перекрытиях.
— Давай! — радостно улыбаясь, эльф потер руки. — Закидывай меня! Потом я спущу тебе что-нибудь, чтобы ты взобрался.
— Не, мне не надо. Ставь ногу! — я сложил руки в замок и напружинил ноги. — Давай, я тебя подкину!
Таго упер стопу в мои руки и…
— Йо-о-о-олки!!! — взлетел вверх.
Я кидал его слабее, чем песьеглавца, честно! Звука удара слышно не было, так что он, похоже, приземлился удачно.
— Порядок! — послышался голос эльфа. — Ты проломил чекалкой второе перекрытие, там на посту связи теперь паника! Нужно действовать быстро!
Быстро тут было нельзя. Судя по всему — предстояло выдержать некую осаду в замкнутом помещении, а для этого нужны были ресурсы. И главная проблема заключалась в том, что из ресурсов я располагал только целой кучей обосравшихся от страха человеков и снага! И притом — весьма сомнительного качества, я бы даже сказал — тухлых и просроченных!
— Имеем то, что имеем, — пробормотал я и принялся аккуратно забрасывать вопящих от страха наркоманов наверх. — В конце концов, у меня есть еще ссаные тряпки из прачечной! Что может быть более эффективным против таких идиотов?
То ли из-за ночного времени, то ли из-за устроенного нами саботажа с отоплением — реагировала администрация тюрьмы крайне медленно. Кто-то колотил в заваленную грудой кирпича и бетона дверь карцера, другие — пытались проникнуть в прачечную, хотя вход туда я перекрыл штабелем из десятка стиральных машин, предоставив разбираться с пунктом связи Таго. Этот эльф мигом показал мне, что он имел в виду под странной фразой «бегать по стенкам и раздавать лещи».
Он был ловкач. Вырубил точными и хлесткими ударами обоих охреневших от происходящего дежурных, выбежал в коридор,
— Вы свободны, сукины дети! Камеры четвертого сектора больше не заперты! — и тут же закрыл на все замки двери в пункт связи, изнутри.
И только после этого помог мне залезть внутрь. Благо, я уже закончил связывать захваченных в плен наркоманов ссаными тряпками. Всего в плену у меня оказалось пять человек, четыре снага и один песьеглавец, но он сломался, и его можно было не считать. Ну, и два дежурных милиционера — их мы тоже связали.
— Вот тебе микрофон — развлекайся! — сказал эльф. — Хоть проповеди читай. Или анекдоты про письки рассказывай. А я буду щелкать по камерам, мне нужно понять — где эта гадина Лалоезик! Дай мне минут пятнадцать…
И не мигая уставился в экран: допотопный, с лучевой трубкой, похожий на те, что стояли в компьютерных клубах еще в начале двухтысячных. Я посмотрел на металлическую, в мелкую сеточку, голову… Вот же срань! Как называется башка микрофона? Нашлепка? Щиток? Верхушка?
— А? — заморгал Промилле. — Какая нашлепка? Ветрозащита! Ты чего — сам с собой разговариваешь?
— Ага. Бывает, что и да. Но какая, в задницу, ветрозащита? Какой ветер, например, в концертном зале?
— Ой, Бабай, не дури голову! И вообще — мы же договорились. На тебе — отвлекающие маневры и силовая поддержка. Когда я закончу с Лалоезиком — можно сваливать. Вместе или врозь — это как получится.
Договорились, да. Этот зеброголовый Таго Гваун Амилле, американский уманьяр из Йеллоустоуна, пообещал кое-что очень, очень занимательное. Не мне — Орде! И я этого упустить, конечно, не мог. Да и вообще, заполучить такого союзника — это некислое такое усиление, пусть и в отдаленной перспективе. Так что я нажал на кнопку включения громкой связи и сказал:
— Раз-раз! На связи заключенный Хероплетов! Мы начинаем концерт по заявкам с прекрасной зарубежной композиции, широко известной в узких кругах! Итак, слова Эжена Потье, музыка Пьера Дегейтера, перевод на русский язык Аркадия Яковлевича Коца… «Интернационал!»
Псевдоинтерлюдия. Иван Иванович Рикович, целовальник Сыскного приказа, менталист
Такой гнусности даже от Бабая Рикович не ожидал.
Конечно, едва не поубивать один одного, расколошматив весь ринг и залив собственной кровищей всю главную Орскую площадь, а потом стать закадычными друзьями за три дня — это было очень, очень по-урукхаевски. Тупо переодеть одного орка в другого, повесить ему на спину свой кард и предложить покрутить шаурму вместо себя? Да пожалуйста!