Великий князь Ярослав Всеволодович Переяславский

Андреев Александр

После вступления в пределы Эстонии русское войско сделало остановку в Юрьеве, где Ярослав оставил гарнизон, «чтобы иметь господство в Унгавии и во всей Эстонии». Другой гарнизон был поставлен в Одемпе. Таким образом, русские войска закрепили за собой два важнейших стратегических пункта в стране эстов, на границе с русскими землями. Отсюда Ярослав двинулся к Ревелю (Колывани наших летописей) и осадил датский замок. После четырёх недель осады и попыток взять замок, русское войско вернулось обратно.

Во время похода было взято множество пленных и добычи, но могущество немцев и датчан осталось несокрушенным, что отмечает и летописец: «Ярослав повоева всю землю Чюдскую, и полона приводе бещисла, но города не взяша, злата много взяша».

Во время похода сказались все особенности феодальной раздробленности Руси XIII века. Крутой и властный, Ярослав не поладил с новгородцами. Усиление княжеской

власти было не в интересах новгородцев, а Ярослав готов был рассматривать завоеванные земли в Ливонии как свою собственность. В том же году Ярослав покинул Новгород и отъехал в своё княжество в Переяславле — Залесском.

Новгородский летописец сообщает, что Ярослав будто бы оставил Новгород по своей воле, после чего новгородцы взяли к себе в князья его племянника Всеволода. Но истина была гораздо более тяжелой. Вскоре после отъезда Ярослава между Новгородом и суздальскими князьями началась ожесточенная война. Новгород был занят своими делами и оставил на произвол судьбы завоёванные земли. Только в Юрьеве укрепился князь Вячко с гарнизоном 200 человек.

Прекрасно осведомлённые о внутренних делах Новгорода и Пскова, немцы собрали большое войко и осадили Юрьев, оставшийся последней крепостью, ещё не подчинившейся немецким рыцарям в стране эстов. Между тем Вячко тщетно ждал помощи из Новгорода, отвергая предложения немцев о капитуляции даже с правом выхода из крепости. Наконец, немцы, пользуясь подавляющим перевесом сил, ворвались в город и произвели страшную резню. Падение Юрьева было кратко отмечено новгородской летописью: «Того же лета убиша князя Вячка немцы в Гюргеве, а город взяша».

Падение Юрьева, так мало отмеченное новгородской летописью, на самом деле было очень важным этапом в развитии немецкого наступления на Прибалтику. Немцы подошли теперь к самим новгородским и псковским пределам. Потеря Юрьева отнимала у русских единственный оплот к западу от Чудского озера и отдавала эстов и латышей в полную власть немцев. Русские были вытеснены из Эстонии.

Падение Юрьева создало непосредственную угрозу для русских земель. В особенно опасном положении оказаля Псков и его передовой пригород — Изборск. Отсутствие источников не позволяет сказать с достоверной ясностью, какие отношения создались между Псковом и немецкими рыцарями тотчас после падения Юрьева. По видимому, среди некоторых кругов псковского боярства и купечества возникло стремление к соглашению с немцами. Помимо желания избежать военных осложнений псковские бояре и купцы могли иметь и другие мотивы для поддержания мирных отношений с немцами. Через Юрьев шёл старинный торговый путь к Балтийскому морю. Ярослав Всеволодович, собрав большое войско для нового похода на Ригу, встретил решительное сопротивление со стороны псковичей. Ярослав пытался опереться на Новгород, но напрасно. Ещё ранее Псков заключил мир с Ригой без согласия Новгорода, предоставив новгородцам самим договориться с немцами. Этот мир носил характер не сделки равных сторон, а признание Псковом зависимости от немцев. Рига взяла 40 псковичей в залог, пообещав Пскову помощь против Новгорода. Через 10 лет этот временный союз окончился захватом Пскова немцами.

Новая попытка вторгнуться в русские земли была сделана немцами только в 1232 году. И на этот раз немецкие рыцари стремились использовать внутренние раздоры в Новгороде и Пскове. Ярослав Всеволодович, вновь утвердившийся в Новгороде, встретил яростное сопротивление враждебных ему бояр, опиравшихся на черниговских князей. Как и раньше, Ярослав надеялся на вспомогательные войска, приведенные им из Переяславля. В Новгороде же «бысть мятеж велик», и город успокоился только после приезда Ярослава. Представители враждебного Ярославу боярства во главе с Борисом Негочевичем бежали в Псков. По видимому, уже в это время была подготовлена почва для захвата Пскова, осуществлённая немцами в 1240 году».

В начале 1234 года в Ригу прибыл новый папский легат, поменявший епископа из цистерианского ордена Николая на Генриха из папского доминиканского ордена.

В 1234 году князь Ярослав Всеволодович с четырнадцатилетним сыном Александром во главе войска из переяславских, новгородских и псковских полков разгромил рыцарей под Юрьевом в сражении на реке Эмайыги (Эмбах). Русские дружины, подошедшие к Юрьеву, встретило орденское войско, которое было с ходу опрокинуто и загнано на речной лёд. «И поможе Бог князю Ярославу с новгородцы, и биша и до реки, и ту паде лучших немец неколико: и яко быша на реке на Омовже немцы, и ту обломишася (лёд — А.А.), истопе их много, а иные язвени вбегоша в Юрьев, а другие в Медвежью Голову». Магистр ордена Фольквин фон Винтерштеттен заключил мир с Ярославом Всеволодовичем, который соблюдался в течение четырёх лет. «И поклонишася

немьци князю, Ярослав же взял с ними мир по всей правде своей». Юрьев стал платить дань Новгороду — это была та самая знаменитая дань, которая послужила впоследствии поводом для Ивана Грозного начать Ливонскую войну.

В 1234 году дружина Ярослава Всевелодовича, до этого шесть раз ходившая в Прибалтику, разбила литовское войско при Дубровне, через год догнала и разгромила литовский отряд, совершивший набег на город Русу. До этого нападения литовцев на русские земли происходили в 1224, 1225, 1226, 1229 и 1234 годах.

В 1236 году по приказу рижского епископа орденское войско было отправлено на завоевание Жемайтии. 21 сентября 1236 года ливонцы потерпели сокрушительное поражение от литовского войска во главе с князем Рингольдом (возможно отцом Миндовга — А.А.) при Сауле (Шауляе). Сам магистр Винтерштеттен погиб вместе с пятьюдесятью командирами рыцарских отрядов, а сотни рыцарей попали в плен. Орден меченосцев был фактически уничтожен.

В марте 1237 года войско ливонских рыцарей во главе с магистром Бруно было разгромлено под Дорогичином дружинами Даниила Романовича Галицкого, внука киевского князя Мстислава Изяславича, оставившего Киев Андрею Боголюбскому, и сына знаменитого Романа Мстиславича, создавшего мощное Волынско-Галицкое княжество, которое после долгой междоусобицы в том же году и возглавил Даниил Романович.

Для спасения Ливонского ордена в папской резиденции Витербо под Римом 14 мая 1237 года был подписан договор об объединении с Тевтонским орденом. Папа Григорий XI утвердил устав нового Немецкого ордена, подчинявшегося теперь рижским епископам. Территория Немецкого ордена во главе с гохмейстером состояла из части Палестины, в которой в Акконе находилась столица ордена, острова Сицилия, Франконии (Германии), Западной и Восточной Пруссии и Ливонии — Лифляндии, Эстляндии и Курляндии. «Немецкий орден в Ливонии» возглавлял гермейстер — орденский магистр Герман Балк, бывший одновременно и орденским магистром Пруссии. Рыцари нового объединенного ордена стали одеваться в белые мантии с чёрным крестом. Основным делом объединенных сил рыцарей стало завоевание северных русских земель.

И.П.Шаскольский в своей книге «Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII–XIII веках, вышедшей в Ленинграде в 1978 году.

«Наличие в XII веке у новгородцев широко развитой заморской торговли объясняет нам в значительной мере и военную деятельность их на Балтийском море. Новгород в XII веке владел морскими торговыми судами, имел свой морской флот и своих мореходов. В те времена, разумеется, особой разницы между торговыми и военными моряками не существовало. Те же новгородские торговые корабли с теми же мореходами на борту могли вместо грузов перевозить воинов и совершать не торговые рейсы» а военно-морские походы. На этих-то судах и совершали новгородцы свои морские набеги на шведские владения в юго-западной Финляндии в 60-х и 90-х годах XII века. Торговый путь из Новгорода на запад установился ещё ранее и в XII веке приобретал ещё большее значение. Этот путь нам известен довольно точно. Из Новгорода через Волхов и Неву путь вёл в Финский залив, мимо Котлина и вдоль эстонского берега на запад. В ревельской бухте, первой удобной бухте к Балтике, могла устраиваться стоянка. Далее корабли, шедшие на Готланд и в Любек, продолжали плыть вдоль Эстонии и мимо острова Сарема к Готланду. Маршрут кораблей, шедших в Сигтуну или далее, в Данию, нам известен ещё точнее, ибо до нас дошло описание этого пути в рукописи середины XIII века. Из ревельской бухты путь поворачивал на север к финлюндскому берегу, к мысу Порккала-Удд, и затем вел через шхеры вдоль берега юго-западной Финляндии и южнее Аландских островов к Швеции и далее — к Сигтуне; из Сигтуны корабли, шедшие в Данию, продолжали путь вдоль шведского берега.

Огромное значение описанного морского пути привлекало к нему внимание всех государств Балтики. И шведы, и немцы, и датчане стремились захватить в свои руки прибрежные местности, прилегающие к этой важнейшей торговой артерии Балтийского моря. Захват датчанами северной Эстонии с ревельской бухтой, как и захват шведами юго-западного побережья Финляндии, и попытки шведов и немцев в 1240–1242 годах захватить Неву становятся значительно понятнее в этой связи.

Значение пути из Невы по Финскому заливу на Запад (и маршрут этого пути вдоль северного побережья залива) объясняет нам и политику Новгородского государства в этом районе в XII и XIII веках. Новгород должен был упорно бороться против шведского завоевания земли суоми (юго-западной Финляндии) и земли еми (включавшей в свой состав южное побережье Финляндии), чтобы не допустить перехода в руки враждебного государства важных позиций вдоль морского пути из Новгорода в страны Западной Европы».