Великий перелом

Ланцов Михаил Алексеевич

— Разумеется, — серьезно кивнул Дзержинский.

И беседа продолжилась. Но уже в другом ключе, более позитивном. В так сказать чайном формате совершенно типичном для Союза. Это когда сидя на кухне обсуждают какие-то глобальные вопросы от жизни на Марсе, до путей развития общества и урожая огурцов у бабы Вари…

[1] Бесклассовое общество подразумевает отсутствие государства как такового. Ибо государство невозможно даже теоретически в таком обществе, ибо социальный класс определяется характером трудовой деятельности. А значит если человек служит, то он будет служащим. А если работает на заводе слесарем — то рабочим. И единственный способ эту проблему устранить

заключается в ликвидации функциональной дифференциации общества, что автоматически делает существования государства невозможным. В этом марксизм кардинально сближается с анархизмом. Идеология марксизма в этом плане (да и вообще) была буквально соткана из системных противоречий, доставшихся ей в наследство от Гегеля и его идеализма. Являясь, по своей сути, его развитием, со всеми, как говорится, вытекающими неприятностями, характерными как для идеализма в целом, так и данной его ветки.

[2] С 1920 по 1936 годы существовала Казакская Автономная Социалистическая Советская Республика в составе РСФСР. В период с 1920 по 1925 год именовалась Киргизской.

Часть 3. Глава 8

1927 год, ноябрь, 1. Подмосковье

— У нас тут экипаж как я погляжу… — растянуто и с нескрываемым скепсисом произнес Фрунзе.

Перед ним стояли «красавцы».

Командир экипажа имел твердое выражение лица и выдавал свое состояние только остекленевшими глазами и легким кряхтением, с которым ничего не мог сделать. В остальном же казался трезвым. Если не принюхиваться.

По его правую руку находился заряжающий. Его красный нос и придурковатая улыбка дали бы фору опытному клоуну. Да и держался он за руку командира отчетливо пошатываясь.

По левую руку располагался наводчик в абсолютно невменяемом состоянии. Держался он за большую бутылку самогона, которую у него при его приближении пытались отнять. Видимо, чтобы убрать с глаз долой. Но не смогли, даже не смотря на его хилый вид. Смотрел он куда-то в пустоту. И был сам в себе. Михаилу Васильевичу было даже любопытно — как он сохранял равновесие то.

Но ярче всего выглядел механик-водитель, который в одном исподнем выплясывал вокруг танка с балалайкой в руке. Босиком. И зачем-то перевязав себе портянками голову. Причем этот кадр, заметив новых зрителей, только задорнее стал «отжигать».

— Ну ка — доложись. — оглядев фееричную картину танкового экипажа, поинтересовался нарком.

Он часто приезжал с внезапными проверками. Поэтому это была еще не самая горячая картинка. Грязного белья выплывало — масса. Так сказать, на тепленьком он ловил многих. Как-то целого полковника застал в бане с молоденькими девочками из местного села. Симпатичными и даже совершеннолетними, хоть и едва-едва. Но у него имелась семья с детьми и шалил он слишком уж вызывающе, подрывая моральный облик советского командира.

Так что эти — богатыри — были не более чем очередной эпизод. Колоритный. Забавный. Но в чем-то даже милый. Так нажраться не каждый сможет.

— Сын. Два. — с трудом выдавил из себя командир танка.

— У него двойня родилась. Сыновья. Вот — отмечает. — перевел командир роты.

— А чего так скромно? Почему не накрыл стол для сослуживцев роты?

— Так… учения же. — растерялся командир роты

— Учения… да… а вот это, — сделал небрежный жест в сторону экипажа, — тоже учения?

— Виноват. — таким же тугим и ломаным

языком выдавил из себя командир танка, продолжая не то кряхтеть, не то скрипеть. Видимо стоять ему было тяжело.

— Как у них с подготовкой?

— Отличники. Поэтому я и позволил. Виноват Михаил Васильевич. Но двойня же. Ребята то — орлы.

— Может мне этих орлов перевести в химические войска? Вон какие стойкие. И к токсинам стойкие.

— Больше не повторится. — с трудом произнес командир танка.

— А если вновь двойня родится? Или даже тройня. А?

Он завис.

Видимо думать в таком состоянии для него было крайне тяжело.

— Ладно. Пускай отсыпаются. Через три дня медкомиссия. Если здоровы — продолжат службу. Еще раз повторится — пойдут под трибунал. А сейчас пусть месяц носят красные клоунские носы.

— Не перебор? — осторожно поинтересовался командир полка.

— У нас учения! — рявкнул Фрунзе на мгновение потеряв самообладание. — А эти клоуны его срывают! Сыновья — это важное. Сыновья — это святое! Но они красноармейцы, а не обосранные раздолбаи! А значит дисциплина и порядок во главе угла! А если бы война? А если бы завтра в бой? Их же идиотов поубивают! И их товарищей! И сыновей сиротами оставят! И не только своих! В увольнении или отпуске — хоть упейся. Но на службе будь добр был воинов, а не раздолбаем! Ясно?!

— Так точно! — синхронно гаркнули и командир полка, и командир батальона, и командир роты.

— Вам тоже ясно? — поинтересовался Фрунзе у экипажа.

Механик-водитель вообще никак не отреагировал, продолжая свой «концерт по заявкам телезрителей». Заряжающий молча кивнул, мотнув головой так, что показалась, будто бы она сейчас отвалиться. Наводчик только икнул в знак согласия. Командир же выдал на удивление твердое:

— Так точно.

И даже как-то подтянулся.

Нарком тяжело вздохнул и обреченно махнув рукой пошел дальше, осматривать экипажи. И едва не споткнулся. Потому что у его ног незаметно разместилась какая-то чудная дворняжка непонятного происхождения и самого карикатурного вида, добродушно виляющая хвостом и державшая в зубах змеевик от самогонного аппарата.

— Мда… — покачал головой Фрунзе и невольно потянулся к этой псине, погладив ее. — Хоть один борец за трезвость на боевом посту…

Влияние Тухачевского и его сторонников, выступавших с постоянной критикой легкого танка Фрунзе привели к тому, что он довольно сильно изменился. Из-за последовательной череды изменений и дополнений. Цеплялись то они по делу, но слишком уж въедливо, явно пытаясь целенаправленно «утопить проект». Строго говоря только в сентябре удалось окончательно принять его на вооружение и начать изготавливать. Пока — штучно. Но шла подготовка к серийному выпуску, который обещали наладить где-то к декабрю-январю.

Танк подрос по габаритам, несколько удлинившись. Но основные изменения касались, конечно, внутренней его организации.

От изначальной идеи разместить двигатель по центру, как на еще не существующей танкетке Т-27, отказались. Моторное отделение сдвинули вправо. И отгородили добротным кожухом с теплоизолирующим асбестовым подбоем. Оборудовав его системой пожаротушения. Ручной. Но хоть такой.

Из-за чего пришлось серьезно пересмотреть размещение экипажа. Изначально слева от мотора сидел механик-водитель, а справа — радист. Радиста пришлось убрать. Понятно — это был очень большой недостаток, так как радиостанции тех лет представляли собой довольно проблемные и требующие постоянного ручного контроля решения. Во всяком случае танковые. В которых необходимо было постоянно ловить волну. Но пока так.