Великий перелом
Шрифт:
Получалось достаточно остросюжетно.
Поэтому вся страна, «набрав попкорна» увлеченно следила за событиями. Да и местные жители втягивались. Большинство простых обывателей и не знало о том, что происходит. Да и откуда? Разве что шепотки. А тут — вот — в газетах читаешь о штурме «малины» по такому-то адресу и с удивлением узнаешь о том, что это та самая перестрелка в двух кварталах от твоего дома.
Зная, чем такие операции заканчивались в Москве и Ленинграде местная публика, замешанная в этих делишках, побежала. Не вся и не сразу. Но чем больше вскрывалось «малин» и задерживалось причастных — тех же скупщиков,
В небе же постоянно барражировали дирижабли типа LZ-120. Они фиксировали организованные группы, отходящие проселочными дорогами и вообще подозрительных движения. Вместе с ними работала авиация.
Горные же стрелки Буденного, подкрепленные бойцами корпуса, активно маневрируя, старались выявленные группы «отработать». Понятно — наобум не стреляли. Мало ли простые жители? Но кого могли — того ловили. В чем им очень помогали кинологи.
В 1923 году в СССР появилось два центра кинологии. Первым были Центральные курсы инструкторов для пограничных войск. Вторые — Центральная школа и питомник для собак-ищеек отдела УГРО. Фрунзе эти направления всецело поддерживал и продвигал. Особенно после начала активного сотрудничества с Германией, откуда и подходящих породистых собак удалось вывести подходящее количество, и специалистов.
И вот сейчас, мобилизованные, эти кинологи со своими питомцами очень помогали. Надежно садясь на «хвост» отходящей в горы или леса очередной группы.
Впрочем, глобальной цели поймать всех, ни Фрунзе, ни Дзержинский не ставили. Слишком уж их тут было много. И бегство всей этой шоблы «на природу» по поздней осени — само по себе выглядело как большая победа. Дожди, холод и нужда делали их жизнь там совершенно невыносимой. Что позволяло надеяться на то, что они сами в большинстве своем передохнут от «климатических особенностей».
Хотя к зиме готовились. И просто так их никто не собирался отпускать. Наличие дирижаблей было огромным бонусом для проведения поисковой операции.
Строго говоря дирижабли уже играли весьма заметную роль в операции. Зимой же они должны были выйти на ключевую позицию. Ведь кроме передвижных наблюдательных пунктов они выступали командными центрами и узлами радиосвязи. И каждый отряд даже простых лыжников должен был иметь в своем составе радиста с переносной радиостанцией. Для координации.
Пока их не хватало. И их выделяли только на ключевые участки. Но к зиме обещали поставить необходимое количества. Равно как и радистов. Благо что каких-то особых сведений и умений для полевых радистов не требовалось для такой обстановки.
Кроме того, все дирижабли, выходя на задание, имели небольшой запас 250-килограмовых бомб и несколько турелей с 13-мм пулеметами. А потому в случае необходимости могли оперативно поддержать огнем любой из отрядов. Обстреляв, например, с высоты 2–3 километров опушку леса, где принял бой отряд беглецов. Да, 13-мм пуля на такой дистанции уже серьезно ослабевала, даже несмотря на то, что стреляли сверху-вниз. Но все равно сохраняла приличную убойность. Хотели еще и легкие гаубицы на них поставить — те самые — 76-мм. Но не успевали. Во всяком случае — к этой операции.
Но она явно была не последней.
Ведь предстояло наводить порядок в Средней Азии с их откровенно утомившими басмачами да на Дальнем востоке с хунхузами. Ну и в иных регионах вроде Кавказа и Украины, где творилась
Михаил Васильевич не собирался играться с этими ребятами. Ведь попросили же их по-хорошему. Не услышали. Подумали, что вежливые люди — слабые люди. И вот теперь их вежливо выносили вперед ногами или выводили, также вежливо заломив руки за спину. Иной раз до вывиха суставов, опять-таки предельно вежливого. И то ли еще будет…
[1] После публичного осуждения Свердлова все топонимы и прочие производные культа его личности были приведены к изначальному состоянию.
[2] На самом деле не совсем сталь Гадфильда. Это была броневая высоколегированная сталь с высоким содержанием марганца, которую по инерции так называл (сталью Гадфильда). В данном случае важнейшим легирующим компонентом, кроме марганца, выступал никель.
Часть 3. Глава 6
1927 год, октябрь, 11. Москва
Зазвучал проигрыш электрогитары.
Потом еще.
И еще.
Нарком улыбнулся. По-доброму так. Тепло. За минувшие почти что два года он совсем уже отвык от этого звука. Да, звучала она не так чтобы шикарно. Да и к усилителю были вопросы. Но это была электрогитара и она извлекала достаточно громкий звук, слегка обработанный предусилителем.
Казалось бы — где электрогитара, и где 1927 год? Фрунзе даже и не думал об этом, пока совершено случайно не наткнулся на очередную сводку технических новинок и изобретений. Тут то его и «накрыло» с очередной идеей.
Оказалось, что в 1923 году уже имелись в продаже вполне серийные гитары Gibson L-5 — акустика со звукоснимателем. Очень, надо сказать, востребованные. Так как без звукоснимателя и усилителя струнные тонули в потоке духовых и ударных. В 1925 году Джордж Бошам изобрел магнитный звукосниматель — тот самый тип, который и требовался для нормальных электрогитар.
Усилители звука тоже вполне существовали. Ламповые. Все чин по чину. Да и проблем с предусилителем и эффектами особых не наблюдалось — вполне рабочие вопросы.
Так что все необходимое имелось в наличие.
Оставалось все это соединить воедино, что получилось лишь в 1950-е. В оригинальной истории. Просто потому что так звезды легли. Другие тренды в музыке требовали иных технических решений. Тут же — вот — Фрунзе смотрел на гитариста из коллектива музыкального театра Немировича Данченко и слушал, как он делает то, чего здесь не было и быть не могло.