Великий перелом

В отличие от Теэрца он не испытывал сомнений. Если бы он не знал, кто есть кто на базе, он не смог бы отработать свое содержание — или сохранить репутацию разведки о всеведении.

Эта репутация сильно пострадала после того, как Раса пришла на Тосев-3.

Теэрц сказал:

— Я надеюсь, вы простите меня, но я всегда нервничаю в присутствии вооруженных Больших Уродов. Мы давали оружие местным жителям других частей этой планеты, но, как я слышал, часто результаты оставляли желать лучшего.

Он не мог придумать

более вежливого способа сказать, что Большие Уроды имеют привычку поворачивать оружие против Расы.

— Истинно так, — снова сказал Ааатос. — Мы улучшаем процедуры контроля и не позволим этим тосевитам независимо перемещаться в больших количествах и с оружием: мы будем постоянно использовать значительное количество самцов Расы вместе с ними. Они предназначены дополнить наши меры безопасности, а не заменить их. Таким образом, у нас не будет беспокойства, о котором вы напомнили; сразу приходит в голову польское дело.

— Польша — да, это название я слышал, — сказал Теэрц.

Он с трудом нашел бы ее на карте. Его познания в тосе-витской географии ограничивались Манчьжоу-Го и Японией, причем он знал их гораздо лучше, чем ему бы хотелось.

— Ничего такого здесь случиться не может, — сказал Ааатос, добавив сочувственное покашливание.

— Может, вы и правы, — закончил разговор Теэрц.

Его личный опыт на Тосев-3 убедил его в двух вещах: Большие Уроды гораздо более нечестны, чем большинство самцов Расы в состоянии представить, пока не ткнутся в этот факт мордой, но пытаться убеждать самцов, пока они сами не ткнутся в этот факт мордой, — все равно что терять время на старте.

А на поляне продолжали маршировать Большие Уроды, они меняли направление движения, поворачивая под прямым углом.

Самец с полосками на рукавах шагал рядом с ними, руганью добиваясь более слаженного движения. Действительно, их ноги двигались так, словно находились под контролем единого организма.

— Это любопытно наблюдать, — сказал Теэрц Ааатосу, — но в чем смысл? Любой самец, который применит эту тактику в настоящем наземном бою, будет быстро уничтожен. Даже я, пилот истребителя, знаю, что самцы должны рассеиваться и искать укрытия. Так диктует простой здравый смысл. — Он застыл с открытым ртом, — Но здравый смысл для тосевитов не существует.

— Мне дали понять, что эта маршировка способствует групповой солидарности, — ответил самец из разведки. — Я не совсем понимаю, почему так получается, но, кажется, это неоспоримо: все местные военные используют подобную дисциплинирующую практику. Одна из теорий, популярных ныне, объясняет, почему Большие Уроды, будучи видом унаследование менее дисциплинированным, чем Раса, используют эти процедуры для внедрения порядка и подчинения приказам.

Теэрц задумался. В этом было больше смысла, чем в большинстве теорий, которые он слышал от разведки.

Он снова вернулся к наблюдению

за марширующими тосевитами. Через некоторое время они прекратили движение и остановились, образовав ровный строй, снова неподвижно вытянувшись, в то время как самец с полосками обращался к ним с речью. И время от времени они выкрикивали какие-то ответы хором.

— Вы понимаете их язык, — спросил Теэрц Ааатоса, — что они говорят?

— Их лидер описывает качества боевых самцов, которые он хотел бы, чтобы они приобрели, — сказал Ааатос. — Он спрашивает их. есть ли у них желание иметь эти качества. Они отвечают утвердительно.

— Да, я вижу, что они могут, — сказал Теэрц, — у нас никогда не было случая сомневаться в боевых качествах тосевитов. Но я по-прежнему упорствую в своих мыслях: будут ли эти качества использованы ради нас или против нас, в конце концов?

— Я не думаю, что опасность настолько велика, как вы полагаете, — сказал Ааатос. — В любом случае мы должны использовать эту возможность — или рискуем проиграть войну.

Теэрц никогда не слышал столь прямого заявления, и это его обеспокоило всерьез.

Глава 6

Городок Ламар, штат Колорадо, был хорош тем, что достаточно было отойти на милю за границу предместья, и уже казалось, что он как бы и не существует. Вокруг ничего, только вы, прерия и миллион звезд, заливающих вас светом с неба, — и еще человек, который вместе с вами отошел на милю за окраину города.

Пенни Саммерс прижалась к Рансу Ауэрбаху и сказала:

— Я хотела бы поступить в кавалерию, как это сделала Рэйчел. Тогда бы завтра утром я скакала вместе с тобой, вместо того чтобы сидеть здесь.

Он обхватил ее за талию.

— Я рад, что ты не в кавалерии, — ответил он. — Если бы я отдавал тебе приказания, сейчас я поступил бы нечестно…

Он нагнулся и поцеловал ее. Поцелуй затянулся.

— Тебе не нужно отдавать приказ, чтобы заставить меня захотеть этого, — сказала она чуть дыша, когда их губы наконец разделились. — Мне это нравится.

Затем она поцеловала его.

— У-ух! — сказал он немного погодя — шумный выдох поднялся паром.

Весна была близка, но ночью этого не ощущалось. Зато холод давал ему дополнительное оправдание, чтобы так крепко прижимать ее к себе.

После очередного поцелуя Пенни откинула назад голову и стала смотреть в ночное небо чуть прикрытыми глазами.

Она не могла бы сделать ему более явное предложение, даже если бы выгравировала его на тарелке. Ее шея была белой, как молоко, в свете звезд. Он начал нагибаться, чтобы поцеловать ее, затем остановился.

Она заметила это. Ее глаза широко раскрылись.

— В чем дело? — спросила она уже не хрипловатым, а несколько сварливым голосом.

— Здесь холодно, — сказал он, что было правдой, но не всей правдой.