Великий пир
Шрифт:
Ведро висело на цепи метрах в тех над землей.
Боря кинулся к ведру с бандой, у них прорезались клыки, отрасли когти, засветились красным зрачки. Почти никто не осмеливался бежать к ведру. Нашелся смельчак, но Боря дернул ему голову мощным взмахом ноги, смельчак повалился на землю. Затем боевик отрастил когти, и стал разрывать смельчаку тело, разбрасывая брызги крови и куски мяса. Потом нашелся еще один храбрец, которому Боря с такой силой сдавил руками шею, что у него глаза лопнули и хребет хрустнул.
– Потому никто и не может дать им отпор, – пояснил Юра. – Тут либо толпой бросаться, либо иметь
Боря сорвал ведро с цепи, сделал несколько больших глотков, облившись кровью, а затем передал его товарищу. Ведра Толяну с бандой показалось мало. Они так обезумели от голода, что накинулись на Борю, став слизывать кровь с его тела. Все это выглядело как мерзкие прелюдия к однополому и извращенному половому акту, меня скривило от отвращения. Когда они вылизали тело Бори дочиста, Толян с такой силой врезал ему в голову, что Боря рухнул на задницу.
– Пей осторожнее, ублюдок, и не вздумай проливать на себя еду!
– Прости! – виновато затараторил Боря. – Случайно пролил, Толян!
Лицо у Бори было такое, будто бы его подвергли изнасилованию. Если бы меня так публично…. вылизали, я бы повесился.
Кровь.
Стоило подумать о ней, желудок жалобно забурчал, требуя еды. Головная боль доросла до невыносимой, мышцы невероятно ослабли, во рту пересохло, как в пустыне. Ничего. Выдержим. Главное – остаться человеком. Главное – дождаться обычной еды.
От мыслей меня отвлек мучительный крик – парню стало плохо.
Его гладкая кожа вдруг сморщилась, покрылась морщинами, стала жесткой, как наждачная бумага. Произошли изменения с такой скоростью, что я не поверил глазам. Кожа стала обвисать на костях парня, мышцы атрофировались быстро, отчаянный организм высасывал из тела все соки.
– Крови! – взмолился парень. – Дайте мне крови!
Он кинулся на меня и попытался вцепиться клыками в шею, но я повалил его на землю грубым толчком. Он отчаянно схватил себя за глотку, жутко захрипел, выронил изо рта зубы, глаза его высыхали на глазах, теряя блеск и ясность. Спустя пару минут он высох, став кучкой серебристого пепла, я с ужасом смотрел на оставшееся от него тряпье.
– Ушел боец, – тихо проговорил Юра. – Голод. Его убил голод.
Я ничего не сказал. Голодная смерть вампира была недолгой, как я ожидал, а быстрой и внезапной. Получается, этот момент предугадать невозможно.
Мир словно оледенел, замедлился, сжался до станков погибшего паренька. Сколько ни строй из себя человека, Вова, если ты немедленно не найдешь себе пропитания – с тобой случится тоже самое. Был ли я готов променять жизнь на человечность? Увы, но нет. Лучше посрамить человеческую честь, чем умереть такой жестокой смертью, чем быть выпитым досуха собственным истощенным организмом.
Я боялся.
Толпа серьезно забеспокоилась.
Люди взволновались, воздух словно пропитался их напряжением. Они стали сбиваться в группы, посматривая в сторону Толяна. Толян, в свою очередь, собрал своих громил, и давал им распоряжения, тревожно поглядывая на толпу.
– Давно в последний раз от голода умирали? – спросил я у Юры.
– Еще не умирали, – он покачал головой. – Это впервые. Нас всех примерно одновременно сюда поместили, не
– Отлично, – неуместно порадовался я, заслужив недоуменный взгляд Юры.
– Что тут хорошего?
– А ты не видишь? – я указал на толпу. – Люди на пределе. Голод берет над страхом верх, смерть парняя их подстегнула, они в отчаянии. Этим можно воспользоваться.
– Так точно, – ответил Юра. – А ведь ты прав, – он взглядом оценил людей в толпе. – Психологическое состояние заключенных серьезно изменилось. Что будем делать?
– Поднимать людей, – уверенно кивнул я. – Иначе, Юр, мы умрем.
Когда появился план, когда настроение толпы изменилось, на душе стало легче. Надежда придавала сил действовать. Я не знал, в чем заключалось испытание Лафарда, но выжить можно было либо сбежав, либо пройдя его.
Мы с Юрой осторожно перемещались от группы к группе, ведя переговоры с лидерами. Напуганные перспективной умереть голодной смертью, дошедшие, как я, до определенной кондиции, люди стали очень сговорчивыми. Офисный планктон арену населял, или нет – в критической ситуации человек способен на многое.
– Как только ведро спустят, то люди Толяна рассеянно бросятся к нему, – заканчивал я инструктаж. – В этот момент и нужно напасть.
– Думаешь, они идиоты? – Курт, сидевший по-турецки, опасливо взглянул на Толяна. – Им уже давно все известно.
– Какая разница? Их четверо, нас двадцать, – парировал я. – Когда вы пытались всей толпой этим уродам навалять? Если мы не разберемся с ними, то ты прекрасно знаешь, что нас ждет.
– Я понял, – сдался Курт. – Ждем ведра.
Как только ведро сбросили и оно заболталось на цепи, Толян занял крепкую оборонительную позицию. Как раз в этот момент толпа с криком бросилась на его банду. Громилы трансформировались, отмахивались когтями, проламывали черепа ударами кулаков. Одного громилу затянули в толпу, схватили за конечности, на него запрыгнул рассвирепевший длинноволосый парень, и с криком выдавил ему глаза пальцами.
В толпе начались внутренние стычки – обособленные группы решили силой отстоять права.
Под шум я направился к ведру, прорываясь через толпу, видя разбитые в кровь лица. Дерущиеся выбивали друг другу зубы тяжелыми кулаками, я и сам несколько раз крепко получал по почкам, но, к счастью, агрессоров утягивали в толпу, вовлекая в новые драки.
Я сорвал ведро с цепи, приложился губами к прохладному металлическому краю, стал пить кровь большими глотками. От удовольствия закружилась голова, кровавый нектар проходил по горлу, оставляя сладкий и теплый привкус, мозг охватили хаотичные вспышки нейронной активности, как при прослушивании любимой песни, я впал в состояние райской эйфории. Организм жадно вытягивал из крови вожделенные питательные вещества, насыщался ими, былая сила возвращалась к телу. Лучше живой вампир, чем мертвый человек – вот что я думал, проламывая моральный барьер, мешавший мне пить кровь. Усваивалась кровь быстро, место в желудке освобождалось почти молниеносно, что позволяло пить без ограничений. Когда крови осталось меньше половины, примерно одна треть, я поставил ведро на землю. Меня взбодрило так, будто бы я выпил десяток банок сильнодействующих энергетиков, чувствовал себя как никогда отлично. Почти как тогда, в пустыне, даже лучше.