Великий поход за освобождение Индии
Шрифт:
Песня у костра кончилась.
— Муромцев! — закричали оттуда. — Му! Ром! Цев!
Шурка посмотрел на Эру, взял ее за руку.
— Слушай, Эрка, ты можешь спрятать его у себя? Но чтобы никто-никто!
— Конечно, — искренне и уверенно ответила Эра...
Селение Карахтай под Ташкентом.
21 марта 1920 года.
...Кавалеристы вольготно расселись и улеглись на зеленой траве под цветущими персиковыми деревьями. Курили, болтали, смеялись, смотрели в голубое небо. Под одним из деревьев расположилась Наталья. Ее ноги были укрыты красным знаменем с названием корпуса. Золотыми нитками она прибавляла
За накрытым кумачом столом сидел Брускин. Рядом стояли дед и внук Государевы, похожие друг на друга, благообразные. Дед держал в руках желтые пергаментные листы. Брускин улыбнулся ему и кивнул.
— “Се написах свое грешное хожение за три моря, — торжественно и протяжно, как на церковной службе, стал читать дед Государев. — Поидох от Спаса святаго златоверхаго и се его милостью, от государя своего от великаго князя Михаила Борисовича Тверьскаго и от владыки Генадья Тверьскаго и Бориса Захарьича и поидох вниз Волгою и приидох в Монастырь Колязин ко святеи Троицы живоначальной и к святым мученикам Борису и Глебу; и у игумена благословив у Макарья и у святыя братьи”.
— Чего-то ты буровишь, Тимофеич, вроде по-нашему, а непонятно! — крикнул Новиков недовольно.
— Ты про Индию давай, не в церкви, слава богу, — поддержал Ивана комэск Колобков.
— Тише, товарищи, сейчас будет перевод, — объяснил Брускин.
И, заглядывая в лист, волнуясь, стал переводить Государев-внук...
...Была ночь. Шурка и тот подросток-индиец быстро шли вдоль берега к скалам. В руке подростка была Шуркина “Спидола” и гремела на всю громкость американским рок-н-роллом. Шурка светил себе под ноги фонариком-“жучком”. Индиец выключил приемник и повернулся.
— He had a dog. Black dog [3] , — сообщил он важно.
Шурка кивнул...
... — “И есть тут Индийская страна, и люди все нагие: голова не покрыта, груди голы, волосы в одну косу плетены. Все ходят брюхаты, детей родят каждый год, и детей у них много. Мужи и жены все нагие и все черные. В Индийской земле гости останавливаются на подворьях, и кушанья для них варят государыни и спят с гостями...”
Государев-внук замолк вдруг и покраснел как маков цвет. Слушающим же, наоборот, понравилось, зашумели кавалеристы, загоготали, хлопая друг друга по плечам. Новиков крутил усы и посматривал на Наталью. Она же продолжала вышивать, делая вид, что ничегошеньки не слышит. Брускин кинул на нее смущенный взгляд и нахмурился.
3
У него была собака. Черная собака. (Англ.)
— Тише, товарищи! — потребовал он строго. — Не забывайте, что писал это человек темный, отсталый, несознательный! И когда писал — пятьсот лет назад!..
...Подросток-индиец остановился у небольшого отверстия в скале и указал на него пальцем:
— Here.
— Хи ливд хиа? — спросил Шурка недоверчиво.
— Yes [4] .
Шурка двинулся к отверстию, но индиец преградил путь.
— Watch [5] , — напомнил он.
4
— Здесь.
— Он жил здесь?
— Да. (Англ.)
5
Часы (англ.).
— Ах
...Кавалеристы слушали в молчании, некоторые даже открыв рот.
— “Есть в том Аянде птица гукук, летает ночью и кричит “кук-кук”, на которую хоромину она сядет, то тот человек умрет; а кто захочет ее убить, тогда у нее изо рта огонь выйдет. Обезьяны живут в лесу, и есть у них князь обезьянский, ходит со своей ратью. И если их кто тронет, тогда они жалуются князю своему и они, напав на город, дворы разрушают и людей побивают”.
— Это что ж, мы с обезьянами там воевать будем? — удивленно и растерянно высказался один из слушателей.
— Не с обезьянами, а с англичанами, голова два уха, — поправил другой.
...Согнувшись, Шурка стоял посреди небольшой пещеры. Напряженно гудел “жучок” в его руке. У стены был устроен топчан из камней и кучи высохших водорослей. Столом и стулом обитателю пещеры служили плоские камни. У другой стены был выложен из камней очаг — над ним в скале сквозило отверстие. Над топчаном углем были отмечены палочками прожитые здесь дни. Шурка опустился на колени, стал шарить рукой по полу, но ничего не нашел. Тогда он подполз к очагу, запустил ладонь в кучу пепла и обнаружил в нем маленький бумажный комок. Шурка осторожно развернул его. Это была вырезанная из газеты фотография Мавзолея Ленина. Но вместо имени вождя кто-то накорябал на нем карандашом — “ШИШКИН”.
— “...И в том Джумере хан взял у меня жеребца. Узнав, что я не мусульманин, а русский, он сказал: “И жеребца отдам, и тысячу золотых дам, только прими веру нашу Мухаммедову, если не примешь нашей магометанской веры, то и жеребца возьму, и тысячу золотых с твоей головы возьму”. И учинил мне срок 4 дня, в пост Богородицы на Спасов день. И Господь Бог смилостивился на свой честной праздник, не оставил своей милости от меня, грешного, и не повелел мне погибнуть в Джумере с нечестивыми. В канун Спасова дня приехал хорасанец Ходжа Мухаммед, и я бил ему челом, чтобы попросил обо мне. И он ездил к хану в город и упросил его, чтобы меня в веру не обращали; он и жеребца моего у него взял. Таково Господне чудо на Спасов день. Вот, братья русские христиане, тот оставь свою веру на Руси и призвав Мухаммедову, иди в индостанскую землю” [6] .
6
“Хождение за три моря” Афанасия Никитина.
Слушатели молчали.
— Ничто, — спокойно прореагировал на это комэск Колобков. — У меня в эскадроне татар да башкир чуть не половина. Ежели чего — в обиду не дадут. Правду говорю, Мустафа?
Засмеялись, загоготали кавалеристы...
... — “Шиш-кин”, — прочитал Шурка по слогам и вдруг услышал голос Эры:
— Шура, ты здесь?
— Здесь! — обрадованно откликнулся Шурка. — Как ты меня нашла? — Он вылез на четвереньках из пещеры. — Представляешь, Эрка, что я тут откопал...
Он выпрямился и запнулся. Рядом с улыбающейся Эрой стоял улыбающийся Ямин. А чуть поодаль слева и справа стояли два крепких, похожих друг на друга молодых человека в черных костюмах и белых сорочках с узкими черными галстуками. Эти не улыбались.
— Познакомьтесь, Шура, наши товарищи из посольства, — ласковым голосом представил их Ямин. — А что вы там нашли, Шура?
Шурка все понял. Он торопливо сунул найденный листок в рот и стал часто-часто его жевать. Молодые люди кинулись к нему с двух сторон, но Шурка успел сделать судорожно глотательное движение и победно улыбнулся...