Великий Пушкин
Шрифт:
– Можете лететь.
– Есть! – ответил командир и подал команду: – По местам! Доложить о готовности к запуску двигателя!
Всё завертелось, и вот мы уже остановились у торца взлётной полосы… Дмитрий Иванович получил разрешение на взлёт и подал по СПУ команду:
– Внимание, экипаж, взлетаем.
Двигатели взревели, и самолёт начал разбег. Гружённый до отказа смертоносным грузом, он тяжело стучал по бетонным стыкам своими двадцатью колёсами. Скорость росла, за бортом мелькали домики. Казалось, что полоса закончится и не хватит у движков силы, чтобы оторвать эту махину от земли. С последних плит лайнер тяжело взлетел, и я, глубоко вздохнув, спокойно глянул вниз
Самолёт поднимался всё выше и выше над растущими в ширину и высоту величавыми горами, оставляя их под собой. Вскоре между ними заструилась голубая лента пограничной реки Амударьи. Термезский мост связывал два берега. А дальше дорога, извиваясь, уходила вглубь Афганистана. Мы шли в режиме радиомолчания. Я чувствовал внутреннее напряжение и внимательнейшим образом следил за театром военных действий, проходившим внизу. Наверное, не один десяток глаз наблюдал и за нами с земли. Каким лакомым куском для моджахедов был наш лайнер! И мы это чувствовали. Вдалеке, по направлению дороги, тянулись два чёрных столба дыма. Приблизившись, увидели горящие бензовозы и движение вблизи них.
– Впереди Панджшерское ущелье, – сообщил штурман.
Командир отдал приказ произвести отстрел тепловых ловушек. Поочерёдно, то с левого, то с правого борта, стали вылетать ракеты, защищающие нас от стингеров. Лесистое ущелье было излюбленным местом боевиков. Можно легко спрятаться в «зелёнке». Кроны деревьев помогали скрыть первоначальную вспышку при выходе ракеты из пускового контейнера. Миновав ущелье, мы приближались к столице Афганистана, городу Кабулу. Он расположен среди гор, образующих котловину. Наступал самый опасный момент.
– Внимание, экипаж. Произвожу афганский заход по спирали.
Самолёт накренился. Нас держали только ремни, не давая вылететь из кресел. Сверху было видно, как народ на улицах города замер, наблюдая за нашей птицей. Ревущую машину лихорадочно трясло от перегрузки. Стрелки приборов плясали, отсчитывая всё новые и новые показания. А в наушниках неслись доклады членов экипажа. С воздушной трассы самолёт выходил на аэродром, выпуская шасси, спойлеры приводя в тормозной режим. Уменьшалась скорость, и лайнер устремлялся к земле. 200-тонная машина падала с высоты. Кружа над аэродромом, как одинокий аист, Ил становился уязвимым. Крутое пикирование с отстрелом ловушек для ракет обеспечивало быстрое снижение. В несколько витков воздушный корабль с грузом выходил на посадочную прямую. Далее выравнивание и посадка. Уход на второй круг – это риск быть сбитым. Только посадка!
Самолёт ещё бежит по полосе, а я уже открываю рампу. Клубы красной пыли с горячим воздухом ворвались в грузовой отсек Ила. Мы зарулили к месту выгрузки, где ждала уже целая колонна машин. Афганцы-водители неплохо понимали русскую речь, и выгрузка бомб шла активно. Их сразу же развозили по стоянкам, где подвешивали на истребители.
На аэродроме наш экипаж находился в полной готовности. При возможном миномётном обстреле – срочный взлёт. Подъехала белая «Волга», это были представители посольства России. Командир подошёл к ним, а мы стали заряжать блоки новыми тепловыми ракетами. Это полтора часа активной работы с небольшим перекуром.
Над аэродромом нарастал гул. Истребители выруливали на взлётку и, взревев, один за другим уходили в небо с нашим грузом. Афганские лётчики отправлялись бомбить моджахедов. Подошёл местный генерал и стал рассматривать нас и наш самолёт. Мы продолжали, не обращая на него
– Экипаж, по местам! Доложить о готовности!
И опять в наушниках зазвучали читка полётной карты и команды: «Взлетаем, высота… приготовиться к отстрелу с правого борта…» Пустой самолёт быстро по спирали набрал высоту, оставляя за собой серпантин огня и дыма, и лёг на заданный курс.
– Подлетаем к Панджшерскому ущелью, – доложил по СПУ штурман.
– Приготовиться к отстрелу поочерёдно с левого и правого бортов! – скомандовал командир.
Под нами горы сменились обширной территорией зелени. Я вглядывался в землю, в дорогу, убегающую в горы, и… от неё стремительно в нашу сторону поднимался белый дым.
– Справа ракета! – кажется, даже чересчур громко доложил я.
Тут же самолёт резко ушёл в противоположную сторону, а из четырёх блоков выстрелили все имеющиеся в наличии тепловые ракеты. Слева и справа стояла сплошная стена огня и дыма. Настоящий салют вокруг нас. Через пару секунд вылетели из него. Я доложил, что мы пустые. Кто-то из экипажа нажал пульт аварийного сброса ракет. Командир молчал. Теперь самолёт стал беззащитен. Осталось надеяться только на Всевышнего. И Он нас услышал.
На аэродроме борт тщательно осмотрели наземные техники. На третьем двигателе были повреждены лопатки. «Нужно менять», – был приговор. Совместно с техниками сняли с пилона двигатель, чтобы завтра заняться установкой нового. Провозились до вечера.
Уставшие, голодные, но счастливые, мы шли весёлой компанией к лётной столовой. Вдруг услышали тихое всхлипывание. Остановились. На скамейке у кустов жасмина сидела Анюта и плакала. Она никого не видела и не слышала. Нарвав для столовой охапку ромашек, сосредоточенно отрывала лепестки с очередной…Что-то тёплое, домашнее, милое было в этой божественной картине: девушка в лепестках от ромашек… Стояли, смотрели и молчали, боясь спугнуть её тревожное счастье.
– Валера, – командир шёпотом подозвал к себе штурмана. – Это она о тебе на ромашках гадает. Ты сейчас самый счастливый человек на земле.
– Потому что живыми вернулись?
– Ну, это только начало нашей ромашки! Нам ещё летать и летать. А твоё счастье в том, что поехала за тобой и ждёт тебя здесь такая славная девушка. Подойди, не спугни и не упусти свою ромашку…
Лебединая верность
Городское озеро – это украшение нашего города и любимое место отдыха горожан. Здесь проводят водные соревнования, гуляют, совершая променад, или просто сидят с удочками на берегу и размышляют: «Не знаю, наловлю ли на жарёху, но кота Ваську уже есть чем порадовать». Сюда приходят мамы и папы с детьми, бабушки и дедушки с внуками, чтобы покормить уток и неугомонных чаек.
Как только выпадает свободный денёк, я тоже прихожу сюда с внуками, Максимом и Александрой: насладиться тишиной зимой, пением птиц – весной, буйством красок – летом, шелестом листвы – осенью.
Сегодня бушевала весна! Внуки кормили уток, чайки с криком ловили кусочки хлеба на лету, не давая им даже упасть в воду. Терпкий аромат цветущих рябин смешивался с запахом клейких листочков тополей и лип.
Вдруг свистящий шум над головой нарушил эту весеннюю «тишину». Все гуляющие как по команде замерли, с восхищением провожая взглядом летящих над головами могучих белых птиц. Это прекрасные лебеди вернулись домой. Облетев озеро, как самолёты, стали планировать на его гладь. Завораживающее зрелище!