Великий путешественник
Шрифт:
На Лобноре Пржевальский занимался не только орнитологическими наблюдениями. Начальник конвоя Заман-бек привык к членам экспедиции и стал предоставлять им больше свободы в передвижениях. Воспользовавшись этим, Николай Михайлович знакомится с жизнью местного населения - каракурчинцев, а главное, производит глазомерную съемку низовьев Тарима и самого озёра Лобнор - этого редкого феномена природы.
Лобнор - огромное бессточное озеро-болото в восточной части Таримской впадины. Сообщение Пржевальского об определении положения Лобнора и описание озера вызвали в научном мире длительную и оживленную полемику. Известный немецкий геолог и географ Фердинанд Рихтгофен, исследователь и знаток Китая, высоко оценив труды Пржевальского по
Для решения вопроса о местоположении Лобнора в конце XIX и начале XX в. предпринимался ряд экспедиций. В результате исследований выяснилось, что Лобнор - одно из "блуждающих озер" Центральной Азии, положение которого определяется в основном миграцией главного русла Кончедарьи.
В своих утверждениях правы оказались оба - и Пржевальский, и Рихтгофен. В средние века Лобнор находился там, где его указывали старинные китайские источники. Во время путешествий Пржевальского он оказался значительно южнее, а древнее озеро Лобнор исчезло. В 1923 г. вновь произошло резкое изменение гидрографии в Таримской впадине. Кончедарья вернулась в старое сухое русло. Северо-восточнее Лобнора, открытого Пржевальским, возродился Лобнор китайских карт. Расположенный же в 100 - 150 км Лобнор Пржевальского превратился в обширные солончаки и тростниковые болота. Остатками его является озеро Кара-Кошун, куда впадает река Черчен, а в многоводные годы и Тарим.
Как пишет Э. М. Мурзаев, на примере рек Кончедарьи и Тарима "и оз. Лобнор перед нами любопытнейший случай жизни рек, их бесконечной борьбы друг с другом, ведущей к перехватам воды, изменению гидрографической сети и даже местоположения конечных бассейнов"*.
_______________
* М у р з а е в Э. М. Природа Синьцзяна и формирование пустынь Центральной Азии. М., 1966, с. 189.
Пребывание на озере Лобнор ознаменовалось наконец и приобретением очень ценных трофеев - шкур и черепов диких верблюдов. До путешествия Пржевальского в литературе встречались сообщения путешественников, что в пустынях Центральной Азии водится двугорбый дикий верблюд, но доказательств этому не было. 10 марта к Николаю Михайловичу вернулись охотники, отправленные им еще в конце января на поиски дикого верблюда. Они привезли шкуры и черепа трех верблюдов, добытых на окраине пустыни Кумтаг, к востоку от Лобнора. Через несколько дней Пржевальский приобрел еще одну шкуру самца дикого верблюда, убитого на нижнем Тариме.
Николай Михайлович подробно расспрашивал жителей о местах обитания и образе жизни дикого верблюда и на основании их рассказов дал подробную характеристику этого животного. В частности, по словам Пржевальского, в отличие от домашнего верблюда, "у которого трусость, глупость и апатия составляют преобладающие черты характера, дикий его собрат отличается сметливостью и превосходно развитыми внешними чувствами. Зрение у описываемого животного чрезвычайно острое, слух весьма тонкий, а обоняние развито до удивительного совершенства". Бегает дикий верблюд очень быстро и почти всегда рысью.
Удивительно, что такое, казалось бы неуклюжее, животное довольно ловко лазает по горам, причем по таким склонам, по которым трудно взобраться и охотнику.
Со времен Пржевальского еще более сократилась область обитания диких верблюдов, а новых материалов о них появилось очень немного. Так что данные экспедиции Пржевальского до сих пор представляют большой научный интерес.
Не решен окончательно и поставленный еще Пржевальским вопрос: являются ли современные дикие верблюды прямыми потомками диких родичей или это домашние верблюды, ушедшие в пустыню, одичавшие и размножившиеся на воле и приобретшие ряд признаков, отличающих их от домашних животных? Н. М. Пржевальский пришел
_______________
* П р ж е в а л ь с к и й Н. М. От Кульджи за Тянь-Шань и на Лобнор, с. 65.
Сделав астрономические определения опорных пунктов и топографическую съемку озера Лобнор, Пржевальский со спутниками отправился обратно в город Курля, куда прибыл 25 апреля. Путешественников опять поместили в том же доме и опять с соглядатаями. Надо было скорее возвращаться в Кульджу, доставить туда коллекции и топографические материалы.
После свидания с Якуб-беком и поднесения ему и его приближенным подарков путешественники получили четыре лошади и десять верблюдов. Однако верблюды были настолько плохи, что через два дня после выхода из Курли (30 апреля) пали. В караване осталось 10 верблюдов и 6 лошадей. Пришлось сжечь лишние вещи, завьючить всех лошадей, а самим идти по плато Юлдус. До подножия Тянь-Шаньских гор экспедицию сопровождали человек двадцать.
С Юлдуса Пржевальский послал казака и переводчика в Кульджу за помощью. Через три недели прибыли новые вьючные животные и продовольствие, в котором особенно нуждались путешественники.
3 июля экспедиция возвратилась в Кульджу. Здесь Николай Михайлович узнал, что в конце марта его произвели в полковники.
Почти два месяца пробыли путешественники в Кульдже - отдыхали, разбирали и упаковывали коллекции для отсылки в Петербург. Пржевальский писал отчет. Подписанный 18 августа 1877 г., он был опубликован в "Известиях Географического общества" по возвращении Пржевальского в Петербург.
Несмотря на начавшуюся еще в июне болезнь, Пржевальский не оставляет намерения отправиться в Тибет.
Во время пребывания в Кульдже Н. М. Пржевальский узнал о смерти Якуб-бека и о том, что Восточный Тибет объят гражданской войной. Путь в Тибет через Кашгарию был закрыт. Николай Михайлович решает идти северо-восточнее: через Джунгарию в Гучэн, затем в Хами и оттуда уже прямо на юг - в Тибет. 28 августа караван выступил из Кульджи. Он состоял из 24 верблюдов и трех лошадей. Кроме Пржевальского и Эклона в состав экспедиции вошли четыре казака и два солдата.
Из Кульджи караван сначала двинулся по большой дороге на север - по Талкинскому ущелью, через хребет Борохоро, к озеру Сайрам-Нур, а от него на северо-восток, к озеру Эби-Нур, крупнейшему на Джунгарской равнине (площадью около 1000 кв. км) и расположенному в самом низком месте Джунгарии, на высоте всего 189 м над уровнем океана.
Караван двинулся дальше, но уже не по большой дороге, а в обход с севера озера Эби-Нур к горам Майлитау и далее на северо-восток до хребта Семистай. Лишь отсюда в середине октября повернули к Гучэну и, с большим трудом преодолев безводные пески Центральной Джунгарии, 4 ноября прибыли в Гучэн.
Путь был необычайно трудным. Безводные переходы случались по 70 и даже по 100 км. В октябре нередко схватывали внезапные морозы, но, главное, Пржевальского мучил страшный зуд тела. Этой болезнью стали страдать и другие участники экспедиции. Причина болезни была, по-видимому, в соленой пыли, висевшей в воздухе и разъедавшей кожу. Сказывалась также и общая усталость организма. В Гучэне Пржевальский испробовал самые различные способы лечения, но безрезультатно.
Решено было повернуть назад, достигнуть Зайсанского поста, чтобы вылечиться в госпитале и с новыми силами идти в Тибет. 27 ноября 1877 г. выступили в обратный путь. Ехать верхом Пржевальский не мог. Ему купили передок от русской телеги и примостили на него сиденье. Тряска была страшная. К тому же усилились холода. Целыми неделями, особенно по ночам, морозы доходили до 40° и более (ртуть в термометре замерзала). Болезнь страшно извела Николая Михайловича. Он стал нервным, все его раздражало.