Великий раскол
Шрифт:
Время от времени она впадала в забытье и, очнувшись, шевелила рукой, словно хотела нащупать свою соседку.
Цепи звенели, и Данилова испуганно спрашивала, что с ней.
— Скоро, скоро расстанемся мы с тобой, — тихо отвечала Морозова.
Через
— Есть ли у тебя отец и мать? — подняв голову, спросила Морозова парня. Стрелец молчал.
— Умилосердися, раб Христов…
— О чем ты? — испугался стрелец.
— Есть хочу… Дай мне калачика…
— Боюсь, госпожа.
— Ну, хлебца…
— Нельзя мне. Не смею, госпожа.
— Ну, дай еще сухариков.
— Запрещено, госпожа. Дьяк не велел давать пищу в те дни, когда подаю питье.
Морозова замолчала, но немного погодя, как ребенок, повторила:
— Ну принеси хотя бы яблоко или огурчик.
Стрелец молчал.
Молчала и Морозова.
— Если невозможно все это, прошу тебя, когда умру, укрой меня в рогожу и закопай возле сестры.
Пораженный ее просьбой, стрелец прошептал:
— Все исполню, как ты говоришь.
Данилова, слушая этот разговор, молча плакала.
— И еще, — попросила Морозова. — Не подобает мне, чтобы тело в нечистой одежде легло в землю. Возьми мою сорочку, выстирай в реке. Господь за это заплатит.
В ту же ночь она стала ослабевать. Заплетающимся языком она позвала чутко дремавшую Данилову.
Данилова подошла к боярыне
— Читай отходной канон, сестрица!
Данилова прерывающимся от слез голосом начала читать отходные молитвы, но умирающая уже не могла за ней следить.
Изредка только она повторяла слова, но вскоре совсем замолкла.
Закончив отходную, Данилова нагнулась к Федосии Прокопьевне. Перед ней лежал холодеющий труп.
Боярыни Морозовой не стало в ночь на второе ноября.
Схоронили ее, как и обещал стрелец, тут же, в яме.
Не надолго пережила ее и Данилова: она скончалась через месяц.
Опустевшая, ставшая ненужной тюрьма была сломана, постройки и ограда разобраны, ямы закопаны.
Еще в прошлом столетии на этом месте, ровном, покрытом травой и кустарником, виделся вросший в землю камень:
«Лета 7180 погребены на сем месте сентября в 11 день боярина Петра Семеновича Урусова жена его, княгиня Евдокия Прокопьевна, да ноября во 2 день боярина Глеба Ивановича Морозова боярыня Федосья Прокопьевна, а в инокинях инокиня-схимница Феодора, а дщерь окольничаго, Прокопия Федоровича Соковнина. А сию доску положили на сестрах своих родных боярин Федор Прокопьевич до окольничий Алексей Прокопьевич Соковнины».
Так окончилась жизнь одной из великих исповедниц старой веры на Руси.