Великий вождь Арис
Шрифт:
Арис повернулся на бок и увидел, что прямо на него смотрит дряхлый старик. Ещё один гость шамана. В шатре Кукуранау доживают свой век немощные старики и старухи, что уже стоят на пороге смерти. Это обычай племени, которое водит Ворон с незапамятных времен по берегу ледяного Океана: старики, что уже не могут приносить пользу своему народу, уходят в шатер шамана. Сидя полукругом у помоста, они целыми днями выполняют несложную работу: плетут сети, режут рыбу и корни, чинят одежду и собачью упряжь, точат каменные наконечники для стрел.
Худые
Сейчас Арис ему верит. Даже ураган, который колотит в стены снаружи, не заставил стариков оторваться от работы. Как только он думает это, старик, который смотрел будто сквозь Ариса, вдруг сказал:
— Что тебе снилось?
Арис ответил:
— Мои сны пусты.
— Тогда встань и подвяжи полог, — сказал старик, и Арис сел на своей лежанке. Голова зазвенела, как пустой котел. От долгого лежания голову заполняет белесый туман, в нем исчезает все — боль и страхи, воспоминания, вопросы. Остается лишь пустота, в ней нет прошлого, нет ничего.
Пока Арис шёл к выходу, старики завели песню. Арис слышал ее уже не раз. Слова этой песни очень просты: в шатре у огня сидят люди. Люди прижимаются локтями друг к другу. Их защищает от бури огонь костра и плечо рядом. Пока горит огонь, в сердцах горит надежда.
Он подвязал полог покрепче и снова вернулся на подстилку из лисьего меха. Лег лицом вниз. Старики тянули свою песню, вторя звуку урагана:
— О-эи! О-эи!
Арис закрыл глаза и некоторое время ждал, когда вернется пустота. В последние дни это происходило все быстрее.
И вот голоса стариков, и рокот ветра, и запах рыбы будто отдалился, перестал иметь какое-то значение. Только обрывки мыслей и неясные картинки крутились перед ним.
Шел пятый день, как они с Ларой появились в стойбище Ворона.
2
Пять дней назад, он, Арис стоял перед шаманом племени воронов, едва держась на ногах после всего пережитого.
Шаман Кукуранау был вежлив и назвав себя, спросил, как зовут гостя и откуда он родом.
Шаман Кукуранау вел беседу, будто не замечая, что Арис переступает в глубоком снегу босыми ногами, из последних сил удерживая неподвижную Лару на руках.
— Я пришел из земель, которых больше нет. Мои руки отрезаны. Мое племя ушло кочевать на Ту сторону.
— Почему ты еще не лежишь в земле, о мертвый вождь?
— У меня осталась моя месть. Затем я уйду к своему племени и буду водить его в долинах Той стороны.
— Когда же свершится твоя месть? — глаза шамана были как две узкие щелки, он чего-то ждал, Арис не понял чего, да и не пытался. Всё вокруг, этот шаман, островерхие шатры за его спиной и бескрайнее пространство, засыпанное снегом во все стороны, куда ни глянь, казалось Арису не настоящим. Может быть всё это
— Когда женщина, которую я держу на руках проснется, она скажет, как мне отомстить, — произнес он.
— Твоя женщина не спит, — возразил шаман Кукуранау, — Её дух заблудился на Той стороне и не может найти дорогу обратно. Ее нужно звать, иначе она потеряется и уйдет навсегда в смертные долины. Хочешь, чтоб я помог вернуть ее?
Если б мог, Арис рассмеялся бы последним словам шамана, только губы замерзли и не слушаются. Этот шаман ничего не знает о ней! Разве Лара может заблудиться на Той стороне? Лара, которая гуляла там, будто в собственном шатре?
— Как ее имя? — спросил шаман Кукуранау.
Арис покачал головой:
— Ларой, но это имя придумал для неё я. Я не знаю ее настоящего имени.
— Это плохо… — шаман сложил пальцы домиком и покачал головой, — чтобы призвать дух назад, я должен петь особые песни и повторять его имя. Песни, которые укажут путь домой. Но если я не знаю ничего о ней, как я позову её дух? Расскажи о ней хоть что-то, чужак, эти песни забирают очень много сил и тратить их напрасно я не буду. Так кто она такая, женщина, которую мы ищем в тенях?
— Она… была… великой колдуньей. — Арис вдруг понял, что ничего не знал о Ларе, — великой колдуньей, да. Она знала Ту сторону, лучше, чем ребенок знает Ирисовое ущелье… чем птица знает небо.
Снежные языки заметают его ноги. Босые ступни уже не ощущали холода. Он держался прямо, но если еще одна снежинка ляжет на плечо, он рухнет к ногам этого любопытного шамана.
А шаман всё смотрел, чего-то ожидая. Арис подумал, может быть нужно предложить оплату? Но у него ничего не осталось, даже меч потерян на берегу Туганны. И тут Кукуранау сказал:
— Хорошо. Пусть она остается. А ты? Хочешь остаться с нами? Или тебе нужно обратно, к друзьям?
Кажется, шаман бредит. Арис же ясно сказал — он вождь мертвого народа. Разве шаман оглох? Он ничего не ответил и тогда шаман сказал:
— Хорошо, ты остаешься. Я укажу тебе место в моем шатре.
И тут же Лару забрали у него из рук.
— Моя внучка позаботиться о ней, не волнуйся, — пояснил шаман. — Моя внучка заботится о больных и стариках. Это было велением её сердца.
Арис смутно запомнил круглое лицо, толстые черные косы и имя круглолицей: Унау. Унау, что означает лунный свет.
3
Шаман указал Арису на постилку из лисьего меха в своем шатре. Теперь он может оставаться тут и спать. Так он и сделал — лег и уснул, а проснувшись, некоторое время лежал неподвижно и не открывал глаз. Густая рыбья вонь окружала его со всех сторон. Запах рыбы шел от лисьего меха, на котором он лежал, от стен и пола шатра, запах заносило порывами слабого ветерка с улицы, через поднятый полог. Неподалеку от входа высокими голосами переговаривались женщины, смеялись дети, грызлись собаки. Булькало рыбное варево в котлах, Арис слышал треск огня.