Великодушный деспот

Эштон Элизабет

На следующий день они решили ехать на побережье и, осмотрев в Олденбурге необычную ратушу, победившую время и прилив, которая, несмотря на неоднократно затапливавшие ее наводнения, выжила и теперь превратилась в музей, прошли по морскому берегу к лодочной станции. Именно в этом месте река Альдэ, почти достигнув моря, поворачивает к югу, оставляя длинную полосу галечного пляжа. В этих местах в былые времена во всю орудовали контрабандисты, но теперь здесь располагались метеорологическая станция и управление природными ресурсами. Река, наиболее полноводная в этой точке, несла на себе целую флотилию маленьких лодочек и яхт с синими и белыми парусами, похожими на стайку бабочек, порхающих над водой, хотя многие лодки уже были убраны и ожидали возвращения хозяев до следующего лета. Довольно прохладный бриз дул с моря, и Полина в своем тонком костюме поежилась, зато ветер вызвал на щеках

девушки яркий румянец, оттенивший ее рыжеватые волосы, от чего она еще больше похорошела. Когда они вернулись на единственную улочку маленького городка, Энтони угостил их великолепным обедом в псевдоелизаветинском ресторане. Мистер Марш держался гостеприимным хозяином, был очарователен и очень мил, словно они были важными гостями, а не его же собственными служащими. Ей хотелось понять, зачем ему все это — ведь наверняка он мог бы найти себе более подходящую компанию среди своих друзей, с которыми проводил здесь свой отпуск. Полине не верилось, что рассказы тети Марион, для племянницы невероятно скучные, о местах, которые они проезжали или где бывали, могут искренне интересовать его, но Энтони слушал тетушку очень внимательно, хотя с той же легкостью мог найти все эти сведения в путеводителе. Часто девушка ловила на себе вопросительный взгляд мистера Марша, словно он никак не мог понять, что на самом деле скрывается под маской ее довольно колкого ехидства, но она не была настолько тщеславной, чтобы решить, будто нравится ему. Она была рада, что по возрасту и достоинству тете принадлежало переднее сиденье машины, потому что сзади чувствовала себя менее стесненной близостью Энтони, которая по-прежнему тревожила ее. Но все усилия держать дистанцию оказались тщетными. Полина не хотела дружить с «узурпатором», который забрал себе ее поместье, но она не могла полностью игнорировать его дружелюбную манеру и магию этих дней золотой осени, проведенных в его обществе. Когда поездка закончится, он, как полагала девушка, снова превратится в строгого начальника, которого она сможет по-прежнему не любить, а пока придется подчиниться его странной прихоти и принимать эту новую сторону его натуры с тактом и хорошей миной. То, что «узурпатор» устроил эту поездку специально для нее, считая, что ей нужен хороший отдых после всего, что выпало за последнее время на ее долю, даже не приходило Полине в голову, потому что доброта никак не ассоциировалась у нее со словами «мистер Энтони Марш».

Энтони, казалось, совсем не привлекали замки, и он оправдывал это тем, что в Уэлсе они намного красивее, так что ни алтарный занавес во Фрэмлингхеме, ни нормандская башня в Орфоде не поразили его, но церкви были другое дело. Церкви в Саффолке были ничуть не хуже, чем по всей стране.

Они доехали до самого Саутвальда, где находилась одна из самых красивых церквей. Алтарный иконостас все еще хранил следы первоначальной краски и позолоты, усеянный звездами купол главного собора был выкрашен в цвет неба, и по краям его сидели позолоченные ангелы. Они остановились посмотреть и на Блитбург, где маленькая шустрая речушка Блит широко разливалась, образуя широководную дельту, куда часто слетались разные птицы, в том числе и цапли, — это место когда-то, давным-давно, было процветающим морским портом. Здесь располагались еще одна высокая готическая церковь и старинная гостиница неподалеку от нее, единственные уцелевшие свидетели далеких веков. Оттуда «ягуар» поехал по данвичским вересковым полям, где среди помертвевшего вереска и коричнево-золотых папоротников все еще цвела бузина. Дорога к морю шла через лес, в Данвич, жалкие остатки некогда главного морского порта Восточной Англии. Вся компания вышла из машины и стояла на постепенно разрушаемых ветром скалах, глядя на серую воду вдали, которая поглотила целый город; в нем, по легенде, во время бури звонили колокола затопленных церквей.

— Правда, это только сказка, — сказала тетя Марион. — Там были ныряльщики и ничего не нашли, один песок.

— Иногда прилив выносит римские монеты на пляж, — заметила Полина, — и всякое… другое. — Она похолодела.

— Что другое? — заинтересовался Энтони.

— Мы сейчас стоим на том месте, где когда-то было церковное кладбище, — пояснила тетя Марион. — Церковь пядь за пядью уходила под воду и совсем скрылась относительно недавно. Теперь остались только могилы. Каждый год часть их размывается, и иногда находят на пляже кости покойников.

— Идемте отсюда. — Полина вздрогнула. Солнце зашло за тучку, подул холодный ветер; за ними была каменная стена, огораживавшая большой двор, в центре его виднелись руины разрушенного здания. Это были остатки Грей-Фрайарс-Прайори, дома настоятеля мужского монастыря,

в котором теперь держали свиней! — Места здесь слишком пустынные — сказала она, — и все здесь уже умерло. Наверное, по ночам тут бродят привидения.

— Ох, опять у тебя разыгралось воображение? — спросил Энтони. Он с любопытством смотрел на нее. Эта девушка была само противоречие, в одну минуту она могла быть мегерой, в другую — мечтательницей.

— Может быть, — Полина слабо улыбнулась, — но море не единственная угроза. Если это место взорвется, хаос будет такой, какой морю и не приснится. — Она указала на юг, где в дымке густеющего тумана маячила серая громада зданий.

— А что там такое?

— Сайзуэллская атомная электростанция, — проворно вставила тетя Марион. — Лина, ты говоришь ужасные вещи.

— Это она просто замерзла, — откликнулся Энтони. — Ну-ка, Полина, бежим наперегонки с этого холма!

Он легко обогнал девушку и ждал внизу, пока она добежит до конца пологого, покрытого травой склона.

— Я не могу остановиться!

Полина влетела прямо в его раскрытые объятия, и на секунду Энтони крепко прижал ее к себе; ей показалось, что губами он дотронулся до ее волос.

— Теперь надо найти горячую чашку чаю, — скомандовал он, поворачиваясь к машине, но голос его звучал несколько странно, или ей это только почудилось? Полина сама испытывала беспомощное смущение, в это состояние ее вводило любое столкновение с Энтони, а уж такое буквальное — и подавно, и теперь она рада была укрыться на заднем сиденье машины, пока они поджидали тетушку Марион, степенно и неторопливо спускавшуюся с холма.

В эту же ночь Полина решила, что не хочет больше путешествовать в обществе мистера Марша. Если, как предполагал Джордж, ему действительно хочется поиграть в нимф и пастушков, она не намерена подыгрывать ему. В будущем он будет ездить в подобные экспедиции без нее, с одной тетушкой, которая гораздо больше своей племянницы знала о местных достопримечательностях, но едва Полина заикнулась, что ей пора бы вернуться к своим обязанностям в школе, она наткнулась на резкий отказ.

— Ты что, никогда не сдаешься? — спросил Энтони. — Я сказал, что даю тебе неделю отпуска, и настаиваю на этом. Ты и сейчас уже выглядишь намного лучше, так что больше не надо лезть ко мне с глупыми просьбами о том, что ты хочешь домой.

И тут он был прав. Измученное выражение лица, которое всегда появлялось у Полины, когда она слишком уставала, исчезло, вместо него на щеках играл ровный, нежный румянец, глаза стали ярче. А в том, что ее чудесное преображение имело еще одну причину помимо отдыха и свежего воздуха, Полина ни за что не призналась бы даже самой себе, хотя она вдруг отчетливо поняла, что на самом деле очень, очень рада его отказу отпустить ее домой.

В последний день они отправились в Кристчерч-парк, в Елизаветинский особняк, превращенный в музей, и нашли в нем портрет Маргарет Кечпоул, чья история всегда очень занимала Полину, и она рассказала Энтони, как Маргарет рисковала жизнью, как ее посадили в тюрьму за то, что она любила контрабандиста по имени Уилл Лауд, и как в последней попытке к бегству, когда они уже почти добрались до лодки, поджидавшей их в укромном месте, чтобы увезти в безопасное место, Уилла застрелил один из стражников и тот умер на берегу прямо у ее ног. Саму Маргарет арестовали и снова судили, но в последний момент смертный приговор заменили на высылку в Австралию. В легендах говорилось о ее счастливом замужестве в далекой стране, но на самом деле она осталась незамужней, верная памяти своего преступного любовника. С портрета на них смотрела темноволосая красивая женщина с прекрасными глазами.

— Жаль, что она потратила свою жизнь на контрабандиста, — заметил Энтони, — но женщины часто питают страсть к отпетым подлецам и негодяям.

— Ну, Уилл, по крайней мере, был мужчиной, не то что хиппи и другие бездельники, которые сейчас расплодились.

— В те времена тоже были свои оболтусы. — Энтони странно взглянул на нее. — Тебе больше нравятся мужчины деятельные, верно? Наверно, Джош Холлидей тебе куда больше по душе, чем, скажем, я?

Полина чуть не засмеялась, мысленно сравнив тщедушную фигурку Джоша с высоким, статным, хорошо одетым мужчиной, стоявшим сейчас перед ней.

— Давайте не будем переходить на личности, — уклончиво ответила девушка.

— Что ж, тогда скажем так: верно ли, что Уилл Лауд привлекает тебя больше, чем Джон Констебль?

— О, я совершенно ничего не знаю о людях искусства. — Она пожала плечами. — Мне они все кажутся какими-то не очень мужественными.

— Вот как?

— Мне кажется, я не смогла бы увлечься тем, кто не умеет ездить верхом, — с намеренной колкостью отрезала Полина.