Великое Нечто
Шрифт:
Они толкнули незапертую калитку и вошли во двор, заросший сиренью и опутанный вьюном. От калитки к крыльцу вела тропинка.
— Есть тут кто? Баба Паша! Гости пришли! — окликнул Никита.
Из-за дома послышался лай, и выскочили два кобеля. Один старый, похожий на скамейку, тявкал так натужно и хрипло, будто его вот-вот должен был хватить удар, а второй, желтый с подпалом, почти щенок, лаял так голосисто и увлеченно, что все звуки сличались в один и от лая его даже подбрасывало на задние лапы.
— А ну цыц! Пришел разве кто? — Из дома выглянула согнутая старушка с тем ласковым,
— Здравствуйте. Вы бабушка Паша? — прогудел Бурьин. — Не пустите нас на постой? За городом хотим пожить, за грибами походить.
— Надолго?
— Недельки на две.
Баба Паша задумчиво посмотрела на них. Чингиз Тамерланович закивал с приветливостью китайского болванчика. Приветливость эта объяснялась отчасти тем, что излучение Великого Нечто здесь было особенно сильно.
— Прямо и не знаю… — растерялась баба Паша. — Был у меня на огороде летний домик, да я его картошкой завалила. Скоро надо для новой освобождать, а у меня еще с прошлого года не продана. Разве что ее в сарай перенести?
— Отчего не перенести, мы перенесем, — поддержал Алексей.
— А тебя-то, молодка, как звать? Чья ты жена будешь? — вдруг спросила баба Паша у Лирды.
— Вон его. — Лирда показала на Корсакова. — Да только он говорит, что вроде не жена еще, а так, невеста…
— И хорошо, что покуда невеста! Не торопись бабиться-то! — одобрила старуха. — Мужики, они какие… Кажись, все бы отдала, чтоб снова невестой стать. Пока ты невеста, он тебя и приласкает, и доброе слово скажет, а как станешь женой, так держись. И куда все денется? Сама не заметишь, как постылая станешь, твоим же куском и попрекнет… Ну что, невестушка, станешь мне помогать, если пущу я вас? Одной-то мне троих не потянуть. Захиреют они на старушечьих хлебах.
— Стану, — пообещала Лирда. — А разве так трудно за ними ухаживать?
— А то просто? За мужиком ухода, как за поросенком. Покорми его, засранки обстирай, спать уложи, а как напьется и начнет на стену лезть — не ругай, пойми. Ну что, гости дорогие, коли не испугались, идите картошку перетаскивать. Мешки я вам дам…
Собаки, притихшие было, увидев, что Никита и Алексей направились к флигельку, с лаем побежали за ними, примеряясь к штанинам.
— А ну пошли отсюдова! Шарри! Бобби! Хозяина на вас нету! — закричала баба Паша.
— А почему их так странно зовут? — спросила Лирда.
— Чего ж тут странного? Самые собачьи имена: Шарик и Бобик. Внучка приезжала, дразнила их, я и привыкла: Шарри да Бобби. И ничего — отзываются. Да их, пустобрехов, хоть как зови, только чтоб в миске всегда было.
Выгружая картошку, Корсаков увидел в сараюшке рядом со ржавой косой, топором и граблями несколько лопат, из которых пользовались, похоже, лишь двумя. Он был уверен, что баба Паша не хватится, если завтра на рассвете они унесут парочку самых старых в лес и спрячут их где-нибудь у Черного камня. В том, что такой камень существует, он уже не сомневался.
Створка
— Что ты тут делаешь?
— Да ничего. Просто заглянул посмотреть.
— А лопата зачем? — Просто так…
— А-а… Ну идите, там вас есть зовут, — протянула девушка.
Когда Корсаков с Бурьиным ушли, лист большого лопуха рядом с деревянным туалетом отогнулся и выглянула физиономияакадемика-спортсмена Чингиза Тамерлановича Батыева. Потомок двух ханов и одного эмира перекатился к сараю и, воровато озираясь, нырнул в него. Почти сразу же оттуда донесся грохот и истошный вопль. А затем сведром на ноге, весь в пыли и куриных перьях, выскочил аксакал и кувыркнулся в спасительные лопухи.
— Ужасная планета! Непредсказуемые, мерзкие формы! — пробормотал он, потирая на лбу шишку от граблей.
Хотя импульсы были сильными, Великого Нечто в сарае не оказалось.
Глава XX
МИНУС ДВА
У лестницы Бнург ощутил близость майстрюка. По меньшей мере один из его шаров притаился где-то совсем рядом. Теперь и полированный стол, и лифт, и потертая ковровая дорожка, и блестящая, странной формы плевательница, похожая на те, что стоят в кабинетах у зубных врачей, — все таило в себе угрозу.
— Он здесь! Беги! — Пес схватил Настю зубами за платье и потянул назад.
Настя попятилась и, не оглядываясь, помчалась по коридору прочь от опасного места. Пес бежал за ней.
— Девушка, стойте! Куда с собаками? — Подрагивающая, как холодец, дежурная, мирно дремавшая у телефона, начала привставать со стула, но тотчас ей едва не стало дурно. Она замерла и, как рыба, принялась заглатывать ртом воздух.
Дежурная увидела, как ведущая на лестницу толстая стеклянная дверь с бронзовой окантовкой, из-за которой она уже неоднократно грызлась с уборщицей, что та плохо ее моет и видны следы ладоней, — так вот прямо на глазах у дежурной эта самая дверь вдруг сделалась зыбкого беловатого цвета. В стекле образовались трещины, и дверь обрушилась бесшумным градом осколков. На полу осколки пришли в движение, притянулись друг к другу и собрались в шар грязноватого цвета, который быстро покатился по коридору вслед за только что убежавшей девушкой.
В сознании у дежурной мелькнуло, что кто-то разбил дверь и теперь этого кого-то надо записать, чтобы заставить платить. Она хотела закричать, но не смогла — вышло какое-то шипение. В глазах замельтешило от подскочившего давления, и толстуха почти на ощупь поплелась к лестнице, чтобы добраться к дежурной по третьему этажу. Но неожиданно ее ладонь, а потом и лоб уперлись в холодное гладкое стекло — перед ней была невредимая дверь с бронзовой окантовкой…
Спасаясь от майстрюка, Настя решила добежать до служебной лестницы, спуститься в холл и выскользнуть на улицу через один из многочисленных выходов из гостиницы. Пес мчался чуть впереди, причем иногда Насте казалось, что его лапы не достают до пола и отталкиваются прямо от воздуха. Правда, это никак не помешало псу задеть и опрокинуть столик, на котором стоял графин с кипяченой водой.