Великое таинство

Жак Кристиан

— Не совершай глупостей, — посоветовал ему визирь. — К чему приведет твое силовое вмешательство? Со дня на день заговорщики пойдут в наступление и тебе придется руководить нашей обороной. От твоих действий будет зависеть жизнь Мемфиса.

Собек-Защитник был прав, нужно было думать прежде всего о долге перед страной.

— Главное, продолжай оставаться здесь. Никуда не выходи. Если тебя увидят, командир заговорщиков поймет, что мы подстраиваем ему западню. Стража будет по-прежнему охранять этот дом как реквизированный после казни его

хозяина.

Голос Собека дрожал. Но ни он, ни старый генерал не привыкли демонстрировать свою слабость.

Собек-Защитник спал теперь по два часа в сутки. Он судорожно продолжал изучать отчеты по расследованиям, которые составляли для него стражники. Как бы скупы они ни были на детали, Собек старался увидеть между строк. Он надеялся, что ему удастся откопать в старых отчетах какой-нибудь едва уловимый признак, с помощью которого удастся изменить приговор.

И вот среди отчетов Собек обнаружил рисунок стражника. Это был тот странный человек, который избивал женщин из пивной. Рисунок отдаленно напоминал Жергу, главного инспектора амбаров. По отчету стражника выходило, что он, возможно, был в той или иной степени связан с делом Оливии. Незаметный ночной обыск пустующего дома, куда Жергу приводил женщин, дал неожиданный результат: в доме оказались многие вещи, которые числились либо украденными, либо не были предъявлены на таможне. А еще тот факт, что дом принадлежал какому-то неизвестному Прекрасному Путнику!

В этой связи Собек-Защитник припомнил, что Икер просил его произвести расследование по поводу Жергу. Правда, тогда результатов это расследование не дало…

Второе — сегодняшнее — досье тоже содержало информацию об этом же человеке.

На этот раз это были всего лишь подозрения, но изложенные по всей форме. Хранитель амбаров деревни Цветущий холм обвинял Жергу в грубости, растрате казенного имущества и злоупотреблении должностным положением. К сожалению, так вели себя многие чиновники, и визирь боролся с этим суровыми наказаниями. Если на этот раз обвинения подтвердятся, разбойник отправится в тюрьму!

Но прежде чем арестовывать его, может быть, лучше последить за ним, чтобы узнать, не связан ли он с террористами?

Месяц хойяк, день пятый (24 октября)

Мемфис

— Гарантируешь ли ты мне качество своего средства? — строго спросил доктор Гуа.

— Я свидетельствую о нем именем целителя Имхотепа! — заявил Ренсенеб.

— Не будет ни катастрофических последствий, ни каких-либо второстепенных неприятностей?

— Я испробовал этот состав на самом себе. Это средство является смесью вытяжки лотоса, мака и десятка других редких цветов. Но их дозировка очень точная. Ваша пациентка, выйдя из гипноза, не будет испытывать ни страданий, ни чувства смущения или страха. Только одна рекомендация: задавайте короткие вопросы, говорите решительно, но спокойно, не выказывая нетерпеливости.

Гуа

взял пакетик с пилюлями и отправился к Медесу. Там супруга хозяина уже ждала его.

— Наконец-то, доктор! Должна сказать вам, что ваши лекарства очень хороши, но я все равно постоянно плачу. Моя жизнь стала сущим адом!

— Я вас предупреждал. Придется прибегнуть к новому методу лечения.

— Что ж, я готова.

— Могу ли я поговорить с вашим мужем?

— Сейчас такие обстоятельства, что он вернется поздно. Вы ведь понимаете! Больше нет ни фараона, ни визиря, ни даже главнокомандующего! Мемфис подвергается опасности!

— Давайте займемся вашим здоровьем.

— О да, доктор! О да!

— Примите сейчас эти пилюли.

Супруга Медеса поспешила выполнить просьбу врача. Гуа пощупал ее пульс.

— Вам сейчас станет очень хорошо. Вы почувствуете блаженное успокоение. Не противьтесь, если вам захочется поспать. Я останусь рядом.

Наркотик подействовал незамедлительно.

Врач дал пациентке проглотить еще две пилюли.

Супруга Медеса полностью расслабилась.

— Это я, — сказал врач Гуа. — Вы меня слышите?

— Я вас слышу, — ответил бесцветный голос.

— Вы уверены в том, что я освобожу вас от мучающей вас изнурительной болезни. Согласны ли вы сказать мне правду, всю правду?

— Я… согласна.

— Правда — это ваше лекарство. Вы понимаете?

— Я… Я это понимаю.

— Вы супруга Медеса, секретаря Дома царя?

— Да, я его супруга.

— Вы живете в Мемфисе?

— Да, я живу в Мемфисе.

— Вы счастливы?

— Да… Нет… Да… Нет, нет!

— Ваш муж бьет вас?

— Никогда! Порой да…

— Вы любите его?

— Я люблю его, он чудесный муж, такой чудесный!

— Стало быть, вы его слушаетесь?

— Всегда!

— Заставлял ли он вас совершить что-нибудь, о чем вы сожалеете?

— Нет, о нет! Да… я сожалею. Но это было ради него! Нет-нет, я ни о чем не сожалею.

— Вот мы дошли до сути вашей болезни. Изъяв ее, я исцелю вас. Доверьтесь мне, и больше вы не будете страдать. Что потребовал от вас ваш муж?

Грудь пациентки взволнованно дышала, все тело дрожало…

— Я — доктор Гуа, я лечу вас. Мы у цели. Скажите мне, освободите себя от страданий.

Спазмы прекратились, больная успокоилась.

— Это письмо… Я написала письмо, подделав почерк великого казначея Сенанкха, чтобы его опорочить. У меня дар, исключительный дар! Медес был доволен, так доволен… Увы, нам не повезло. Тогда…

— Тогда?

Новые конвульсии. Врач низко наклонился к больной.

— Я — доктор Гуа, я лечу вас. Исцеление совсем близко. Говорите со мной, скажите мне всю правду.

— Тогда я написала второе письмо, подделав почерк Сехотепа, чтобы обвинить его в измене и убийстве. На этот раз победа была нашей! Медес был счастлив, так счастлив… о, как я себя сейчас чувствую! Я выздоровела, я выздоровела…