Великолепная Ориноко; Россказни Жана-Мари Кабидулена
Шрифт:
В тот день господин Мигель вновь и вновь повторял своим звучным, спокойным, проникновенным голосом:
– Не горячитесь, друзья мои! Течет Ориноко с востока или с запада, она все равно остается венесуэльской рекой, матерью всех водных артерий республики…
– Дело не в том, чья она мать, – ответил пылкий Баринас, – а в том, чья она дочь, где она родилась, в бассейне Паримы или в Колумбийских Андах.
– В Андах… в Андах?! – иронически возразил господин Фелипе, пожимая плечами.
Было очевидно, что
– Послушайте, дорогие коллеги, – сказал господин Мигель, все еще надеясь примирить противников, – достаточно взглянуть на эту карту, чтобы убедиться в следующем: откуда бы она ни текла, а особенно если она течет с востока, Ориноко описывает плавную дугу, в то время как Атабапо и Гуавьяре придали бы ей форму нелепого зигзага…
– Не все ли равно, будет это плавная дуга или зигзаг, – воскликнул господин Фелипе.
– Важно, чтобы это соответствовало характеру рельефа, – закончил господин Баринас.
Действительно, совершенство формы вряд ли могло быть аргументом в споре. Речь ведь шла о географическом явлении, а не о произведении искусства. А потому аргументация господина Мигеля била мимо цели. Он это почувствовал. Тогда, чтобы изменить характер дискуссии, он решил прибегнуть к другим доводам. Вряд ли и они смогут примирить противников, но, возможно, заставят их, словно сбившихся со следа собак, броситься вдогонку за третьим кабаном.
– Хорошо, – сказал господин Мигель, – давайте посмотрим на проблему с другой стороны. Вы утверждаете, Фелипе, да еще с каким жаром, что Атабапо – это не приток нашей великой реки, а сама Ориноко…
– Да, утверждаю.
– А вы, Баринас, с не меньшим пылом отводите эту роль Гуавьяре.
– Именно.
– А не может ли так быть, – продолжил господин Мигель, – что вы оба заблуждаетесь?
– Оба! – воскликнул господин Фелипе.
– Нет, только один, – решительно сказал господин Баринас, – и это Фелипе.
– Выслушайте меня до конца, – возразил господин Мигель. – У Ориноко есть и другие притоки, не менее значительные и полноводные, чем Атабапо и Гуавьяре. Например, Каура – на севере, Апуре и Мета – на западе, Касикьяре и Икуапа – на юге. Взгляните на карту. Так вот, я спрашиваю, почему бы не считать за Ориноко один из этих притоков, а не вашу Атабапо, мой дорогой Баринас, и не вашу Гуавьяре, мой дорогой Фелипе?
– Не горячитесь, друзья мои!
Подобная мысль была высказана впервые, а потому неудивительно, что наши спорщики не сразу нашлись, что ответить. Им и в голову не приходило, что не только
– Послушайте, – воскликнул господин Баринас, – это же несерьезно, вы шутите, господин Мигель.
– Напротив, очень серьезно, и я нахожу естественным, логичным и, следовательно, вполне допустимым, что и другие притоки могут оспаривать право быть истинной Ориноко.
– Вы шутите! – возразил и господин Фелипе.
– Я никогда не шучу, если речь идет о географических вопросах, – серьезно ответил господин Мигель. – На правом берегу в верхнем течении Падамо есть…
– Ваша Падамо – просто ручей по сравнению с моей Гуавьяре, – возмутился господин Баринас.
– Ручей, который географы считают не менее значительным, чем Ориноко, – ответил господин Мигель. – На левом берегу находится Касикьяре…
– Ваша Касикьяре – не больше чем ручеек по сравнению с моей Атабапо! – возопил господин Фелипе.
– Ручеек, по которому, однако, осуществляются коммуникации между бассейном Ориноко и бассейном Амазонки. На том же берегу находится Мета.
– Ваша Мета – просто водопроводный кран!
– Кран? Но здесь берет истоки река, которая, по мнению экономистов, станет в будущем связующим звеном между Европой и колумбийскими территориями!
Эрудиция господина Мигеля позволяла ему без труда парировать любые возражения оппонентов.
– На том же берегу есть еще пересекающая льяносы[23] Апуре, судоходная на протяжении пятисот километров.
Фелипе и Баринас молчали. Они были совершенно ошарашены натиском коллеги.
– Наконец, – добавил господин Мигель, – на правом берегу есть Кучиверо, Каура, Карони…
– Когда вы закончите перечисление… – начал господин Фелипе.
– Тогда мы поспорим, – закончил, скрестив руки, господин Баринас.
– Я закончил, – ответил господин Мигель, – и если вы хотите знать мое мнение…
– А вы полагаете, оно того заслуживает? – иронически-высокомерно спросил господин Баринас.
– Очень сомневаюсь! – заявил господин Фелипе.
– Так вот оно, мои дорогие коллеги. Ни один из этих притоков не может считаться главной рекой, той, которую законно называют Ориноко. А следовательно, я полагаю, это название не может быть отнесено ни к Атабапо, как считает мой друг Фелипе…
– Заблуждение! – отрезал тот.
– Ни к Гуавьяре, как считает мой друг Баринас…
– Совершеннейшая ересь! – непринужденно заявил последний.
– Из чего я заключаю, – добавил господин Мигель, – что Ориноко следует называть верхнюю часть реки, истоки которой находятся в массиве Парима. Ее воды орошают территорию только нашей республики, и никакой другой. Атабапо и Гуавьяре придется довольствоваться ролью простых притоков, что является вполне логичным с географической точки зрения.