Великолепная семёрка
Шрифт:
— Нет карты, — ответил старшина. Откуда у меня карта? Я и так скажу, — продолжил он, вот ежели вон туда дальше пройти, то километров через пятнадцать Лида будет, город значит. Но там немцы уже вчера были. То есть у города, стреляли там сильно.
— Лида, говоришь? Лиду только двадцать пятого возьмут, да и то к вечеру. Надо сегодня успеть до Лиды добраться.
— Успеть-то, ежели по прямой идти, оно можно. Но вот как через немцев пройти?
— На месте разберемся. Так, бойцы, обедать и через пятнадцать минут выходим.
— Да, обедать было бы отлично! — произнес один из бойцов.
— А что у вас с продуктами?
— Дык с воскресенья мы
— Ладно, у меня тут есть трофей, делите и ешьте. Мне только немного оставьте, я сейчас вернусь.
— А вы куда? — настороженно спросил меня Петров.
— Срать иду, вон в те кусты! Еще вопросы будут?
Через пятнадцать минут бойцы зашагали в сторону Лиды. По совету старшины, который сам был из этих мест, мы свернули в лес и через час вышли на опушку. Метров через пятьсот начинались заросли кустарника, который, по словам старшины, тянулся еще километров на восемь. Но между нами и кустарником проходила дорога, по которой то и дело сновали немецкие машины, повозки и шли пешие отряды фашистов. Вдобавок было видно, что все эти немецкие солдаты группировались у речки, до которой было километра два.
— Не пройти нам тут — сказал молодой солдатик, который раньше мечтал об обеде.
— Конечно, уж лучше плохо ехать чем хорошо идти. Хотя постой…
Быстрым шагом, практически бегом мы пошли в почти обратную сторону, к тому месту где дорога выныривала из леса. Там, спрятавшись в придорожных кустах, мы внимательно изучали проходившие немецкие части и транспортные средства. Время уже близилось к трем часам, и наконец нем, как мне показалось, повезло. На дороге появилась одинокая легковая машина.
Я вышла из кустов и помахала машине рукой. Машина притормозила, на меня из окна направилось дуло автомата.
— Nicht eine Fahrt auf der Br"ucke Fr"aulein, mein Herr? Ich Berliner Zeitung Korrespondent, und mein Chauffeur brach die Pumpenantriebswelle und fuhr ins Dorf, um es zu beheben. [10]
— Broke, was? Aber setzen Sie sich, nat"urlich fuhr. [11]
Я подошла к машине. Кроме лейтенанта и шофера, в машине никого не было. И не будет, сказала я про себя, когда подоспевшие бойцы шустро вытаскивали немцев из машины и оттаскивая их в кусты. Там они вытащили из шей фашистов мой штык от маузера и финку, позаимствованную мною у Капустина. Хорошо, что немцев было всего двое — удалось не испачкать кровью салон.
10
Не подбросите девушку до моста? Я корреспондент Берлинер Цайтунг, а мой шофер сломал кардан от насоса и уехал чинить его в деревню.
11
Сломал что? А впрочем, садитесь, конечно подвезу.
Выяснив, что машину никто из бойцов водить не умеет, я напялила куртку водителя, надела его пилотку и уселась за руль. Старшина, надев запасной комбинезон водителя, найденный в багажнике, уселся рядом со мной — он, по его словам, умел стрелять из немецкого автомата. Капустин укрылся лейтенантской шинелью, один из солдат накинул его мундир и фуражку, а маленький шутник был затолкан на заднее сиденье между ними, так что снаружи машина выглядела довольно прилично. На всю подготовку удалось потратить
Весь это авантюрный план строился на том, что немецкая армия по каким-то причинам мост не переходила, а располагалась вдоль реки. На мосту стояли пара часовых, за ним немецкие войска не просматривались.
Так что уже через десять минут машина подкатила к мосту. Мост, как и раньше, был пустым. Я заметила, что парой минут раньше его пересекла грузовая машина, но тут же свернула в сторону и солдаты стали выпрыгивать из нее и радостно бежать к реке.
К моему удивлению, часовые на мосту тоже не стали нас останавливать. Один только крикнул, видимо рассмотрев меня и приняв за совсем уже пацана:
— Hey, Junge, schauen, ohne zu fragen die Bolschewiki! Wir m"ussen das Auto zweimal scheuern! [12]
Минут через пятнадцать быстрой езды по этой петляющей, но довольно ровной дороги мы проскочили небольшое село с большой церковью. На улицах села не было видно ни бойцов РККА, ни солдат вермахта. Да и местного населения тоже видно не было. Еще через десять минут езды машина въехала в Лиду.
Поворачивая на перекрестках улиц по указанию Петрова, я выехала на площадь. Одновременно со мной с противоположной стороны на площадь выехала полуторка с советскими бойцами.
12
Эй, парень, смотри не передави всех большевиков! А то придется машину отмывать два раза.
– Не стрелять, свои! — закричал старшина, выскакивая из резко затормозившей машины. Немецкий комбинезон он скинул еще по дороге. Бойцы, соскочившие с грузовика, окружили нашу машину. Мы медленно вышли из нее. С остальными бойцами было все ясно — они были в советской форме. Когда же я скинула пилотку и куртку немецкого шофера, народ радостно расслабился. Из въехавшей на площадь эмки вышел какой-то командир в достаточно больших чинах. Я поняла это, глядя как бойцы вытянулись в струнку при виде его.
— Кто такие? Откуда?
— Старшина Петров сто двадцать пятого отдельного стрелкового батальона с бойцами, вышли из окружения. Выехали. А это…
— Екатерина Владимировна Сибирцева, специальный диверсионный отряд ставки. Возвращаюсь с боевого задания — сказала я. И протянула командиру планшет немецкого лейтенанта. Тут, если не ошибаюсь, должна быть оперативная карта противника.
— Карта — вот. А это что?
Я подошла и посмотрела.
— Написано, что это приказ по армии. Наверное этот лейтенант был курьером, даром что на Мерсе ездит.
— На чем?
— На Мерседесе 200. Эта вот машина так называется. Не из дешевых машина.
— Понятно. Вы что, по-немецки читаете?
— Свободно читаю и говорю. Я, знаете, вообще-то специалист по древнегерманской литературе.
— Отлично. Идемте со мной, поможете перевести. Ах да, генерал-лейтенант Кузнецов. Командующий третьей армией. А ваше звание?
— Нету звания. Гражданская я. Воюю, так сказать, на партизанской основе.
— Ну раз звания нет, то зовите меня пока Василий Иванович. Так, старшину с бойцами зачислить в первый батальон, вы, старшина, список мне наградной предоставьте — документы это многого стоят. Иванов, проследи — кивнул он своему ординарцу. — А вы, Екатерина Владимировна, садитесь в машину, времени у нас совсем нет.