Великолепный любовник
Шрифт:
Вырез лифа подчеркивал ее пышную грудь. Джорджи никогда не рисковала слишком глубоким декольте, приоткрывающим соски. Это было бы чересчур даже для нее, хотя она знала некоторых лихих модниц, пренебрегающих чувством меры.
Воображение мужчин всегда позволяло им видеть больше, чем было доступно глазу. Джорджи делала ставку на это.
Платье было не более шокирующим, чем обычный наряд на любом лондонском балу. Разница только в том, что ее грудь выглядела более соблазнительной. Она всегда заботилась о правильной глубине выреза,
Реакция сестры во время встречи перед ужином сказала ей о достижении желаемого эффекта.
– Джорджи! – воскликнула Вайолет, вспыхнув. – Ты выглядишь…
Джорджи дотронулась до золотого крестика, который носила на шее.
– Тебе нравится?
– Даже не знаю… – Вайолет моргнула. – Это…
– Хорошо, – Джорджи взяла Вайолет под руку. – Если уж ты оцепенела, только подумай, как отреагирует лорд Хардкасл. Мне он нравится, а тебе?
– Да, он мил, но ты, Джорджи? Я не думала, что ты приехала сюда в поисках супруга.
– Супруга? Я? – засмеялась Джорджи. – Зачем мне нужен муж? К тому же Хардкасл еще слишком молод. И он – охотник за приданым, ищет богатую невесту.
– Разве? – равнодушно спросила Вайолет. – Надеюсь, он ее найдет. Он довольно любезный джентльмен.
Она колебалась.
– Мне не по себе от того, как откровенно ты с ним флиртуешь, Джорджи.
Внезапно Джорджиане захотелось потребовать у нее фиалку из петлицы Маркуса назад.
– Ты возражаешь?
– Твое кокетство… делает тебя подходящей мишенью для злых нападок, – договорила Вайолет.
– Но при этом во время нашей прогулки ты спокойно флиртовала с лордом Бэкенхемом. – Джорджи пыталась удержать преимущество в споре.
Вайолет сморщила носик.
– Он мне нравится, но куда больше ему подходит роль моего старшего брата или отца, чем будущего мужа.
Она умолкла и засмеялась.
– Джорджи, видела бы ты свое лицо. Что такого я сказала?
Мисс Блэк-старшая закрыла рот, внезапно поняв, что все это время он был приоткрыт в изумлении.
– Молись, чтобы он никогда не услышал от тебя таких слов. Отец… Ему еще нет и тридцати.
– Ну, а мне всего восемнадцать, – пробормотала Вайолет.
– Что ты сделала с фиалкой? – спросила Джорджи.
– Фиалкой? О, совсем забыла, – небрежно бросила Вайолет. – Должно быть, цветок затерялся где-то в моем платье.
Она посмотрела на Джорджи.
– А почему ты спрашиваешь?
Джорджи пожала плечами, пытаясь сдержать всплеск необоснованной досады.
– Ну, я думала, ты прикрепишь его к платью по случаю турнира лучников.
– Хм, нет, я думаю – не стоит, – пробормотала Вайолет, изучая свое отражение в зеркале.
Не доверяя собственной выдержке, Джорджи решила промолчать.
Спускаясь по лестнице в гостиную, Бэкенхем нервно поправлял галстук. Пока камердинер отглаживал его костюм, сам он репетировал извинения. Ему хотелось покончить с этим
Он пытался изобрести предлог, которым сможет выманить Джорджи из толпы других дам, чтобы наконец высказать ей слова сожаления, пусть и сквозь сжатые зубы. И вдруг обнаружил ее прямо перед собой.
Джорджиана.
Боже милосердный!
Его первой реакцией было свирепое животное чувство, кровь прилила к паху, принеся с собой волну тепла и вожделения. Во рту пересохло, так что Маркус едва мог дышать.
На ней было платье цвета лесной земляники. Белые холмы ее грудей смотрелись будто сливки, ожидающие, когда их слижут. Где-то внутри он знал, не понимая откуда, что цвет этого платья в точности гармонировал с ее телом, кремово-розовыми сосками, цветом ее мягкого лона, которое он всегда мечтал познать.
Джорджи была соблазнительным кусочком торта, возникшим прямо перед его голодными глазами. Он готов был бросить ее на обеденный стол и полакомиться ею прямо там.
Граф застыл посреди зала, словно высеченный из мрамора греческий бог, пока низкий мужской голос не зазвучал у него в ушах.
– Великолепно, не правда ли? Я бы многое отдал, чтобы прикоснуться к этой прелести.
Голос принадлежал лорду Олифанту, отцу леди Шарлотты.
Бэкенхем почувствовал прилив ярости и сжал кулаки. Слишком поздно он осознал, что зрелище, доставляющее ему неземное наслаждение, было доступно и всем остальным мужчинам в гостиной. А уж они не преминут выразить свое восхищение. Подобный наряд был сигналом к действию.
Его намерение попросить прощения за несправедливые обвинения минувшего дня испарилось мгновенно. Независимо от того, какие у нее были мотивы, на сей раз мисс Блэк зашла слишком далеко.
Больших усилий хозяину дома стоило сдержаться и в ответ на игривый комментарий не схватить за горло пожилого джентльмена. Бэкенхем со сжатыми кулаками отступил в сторону.
Хозяин дома был мрачнее тучи, едва не пускал молнии, готовый испепелить всех присутствующих.
Джорджи вздернула подбородок, готовясь к предстоящей конфронтации.
Ей не нужно было поощрять мужчин к действию. Единственным, кто не уставился на ее вырез, был Хардкасл. Именно тот, на кого была направлена сила ее чар, не обращал на нее внимания.
Сейчас она была слишком зла, чтобы ее волновал Хардкасл. И даже суровый взгляд леди Арден не притупил ее ярости.
Как далеко можно подтолкнуть лорда Бэкенхема, не делая вообще ничего? Джорджи понимала – она вела себя отвратительно, вызывающе, но остановиться уже не могла.
В любом случае что ей было терять? Вайолет не выйдет замуж за Бэкенхема, но кто-то другой сделает это, и тогда Джорджи придется уехать куда-нибудь далеко, на континент, а может быть, даже в Африку. Ей нужно будет найти пристанище, где она не будет свидетелем его семейного счастья, идиллии, в которой ей не было места.