Великолепный обмен: история мировой торговли
Шрифт:
Недавно открытые нефтяные резервы каспийского региона тоже текут через эти проливы, и опасность случайного разлива нефти приводит к тому, что Турция пробует на прочность конвенцию Монтре и превышает свою власть, запрещая, например, проход крупных танкеров по ночам. В 2001 году Турция заявила, что собирается взимать с танкеров значительную пошлину, хотя подобные сборы, по крайней мере, технически являются нарушением конвенции Монтре и международных законов.
К счастью, эти вопросы решаются дипломатическим путем. Гораздо опаснее террористические акты, которые могут устроить «Аль-Кайеда» или курдские сепаратисты. Ученые подсчитали, что взрыв крупного танкера со сжиженным газом в Босфорском проливе вызовет взрывную волну большую, чем землетрясение в 8 баллов по Рихтеру. {656}
Далее на востоке нефть, предназначенная для Японии, Кореи и Китая,
Нет безопасности даже в ключевых точках Западного полушария. В 1989 году силовик Мануэль Норьега аннулировал избрание Гильермо Эндары президентом Панамы, Соединенные Штаты вмешались и восстановили власть Эндары. Если бы события пошли так же, как в Гондурасе или Парагвае, американские войска вряд ли смогли бы войти в страну, а зарвавшийся лидер не оказался бы в тюрьме Майами.
Ключевые точки способны поссорить даже добрых соседей. Существование Северо-Западного прохода долгое время отрицалось европейскими исследователями, пока в 1906 году им не прошел Руаль Амундсен. Недавно из-за этого пути возникла конфронтация между США, которые рассматривали это проход как международный водный путь, и Канадой, которая заявила права на восточный вход в пролив Дэвиса (между Гренландией и Баффиновой землей). В 1969 году первый коммерческий рейс через пролив осуществил танкер «Манхэттен» компании «Хамбл Ойл». Это вызвало возмущение Канады, а когда в 1985 году там прошел ледокол американской береговой охраны, канадцы заявили официальный протест. {657}
Из-за глобального потепления Северо-Западный проход, возможно, станет судоходным круглый год за пару десятилетий, а между Оттавой и Вашигтоном возникнет повод для споров на годы. Возможно, вслед за открытием этого прохода повышение температуры на планете позволит использовать приполярный регион, задействовав Берингов пролив и связав дальний Восток и Европу, а также северное побережье Америки. Этот путь окажется втрое короче нынешнего, через Суэц. Возможно, появятся и новые пути из Европы к западному побережью Северной Америки. Такие трансполярные пути наверняка вызовут напряженность в отношениях между США и Россией и вопросы о том, кто будет контролировать Берингов пролив. {658}
Приверженцы свободной торговли переоценили ее экономические преимущества. История XIX века позволяет усомниться в том, что свободная торговля — двигатель прогресса. Будь она путем к процветанию государства, Соединенные Штаты, которые завели самые высокие тарифы в истории, никогда бы не преуспели. «Золотой век» снижения тарифов в Европе (1860—1880) сменился периодом еще более высоких тарифов (1880— 1900), периодом протекционизма. Фактически, рост США приходится на это время. Кроме того, после 1880 года экономика протекционистской Северной Европы росла быстрее, чем экономика фритредерской Англии.
Об этом говорят и самые знаменитые из американских протекционистов, например Патрик Бьюкенен, кандидат в президенты в 1996 году:
Под защитой тарифного барьера, который воздвигли Вашингтон, Гамильтон, Клей, Линкольн и последующие президенты-республиканцы, Соединенные Штаты из прибрежной аграрной республики превратились в величайшую промышленную державу, какая только существовала в мире — и все это за одно столетие. Таков был успех политики, названной протекционизмом, который сегодня так ругают. {659}
В этом мнении Бьюкенен не одинок. С ним целая фаланга специалистов по экономической истории, в том числе и уважаемый Поль Берош позднего периода. {660}Современные методы расчетов свидетельствуют о том, что свободная торговля в XIX веке была, в лучшем случае, плохим двигателем прогресса. На самом же деле ряд детальных исследований поддерживает вывод о том, что в 1800-х годах, возможно, именно протекционизм стимулировал экономическое развитие. Подробный анализ альтернативных вариантов развития американского протекционизма начала XIX века, проведенный специалистом по экономической истории Марком Билзом, показывает, что Гамильтон, сторонники Адамса и Рона Кэри были все время правы — без высоких тарифов «около половины промышленного
Оказалось, что гипотеза Бероша (о том, что в XIX столетии размер тарифа положительно влиял на экономический рост), если ее проверить с учетом недавно полученных данных, если учитывать другие факторы, влияющие на экономический рост, прекрасно подтверждается. {662}
Тщательно проведенное исследования периода, когда Англия в 1932 году отошла от свободной торговли, также показало, что в том году тарифы подняли экономику страны. {663}
Не все специалисты по истории торговли согласны с тем, что в XIX веке высокие тарифы пошли Америке на пользу. Брэдвор Делонг из Беркли замечает, что протекционизм помешал Новой Англии обзавестись предпринимателями, которые развивали передовые английские паровые и промышленные технологии, что тормозило производство, которое могло бы выиграть от таких технологий. Билз, вероятно, был прав, сказав, что понижение тарифа уничтожит существующие английские заводы, но Делонг возразил, что тогда государство сможет развивать вместо них другой, более выгодный, капиталоемкий и высокотехнологичный промышленный сектор. {664}
Однако после 1945 года картина меняется. Анализ, проведенный историком Эдвардом Денисоном, показал, что снижение тарифов, которое предпринимала ГАТТ в 1950-1960 годах, все-таки привело к небольшому экономическому росту — в Северной Европе только 1% за всю эту декаду. На Соединенных Штатах оно никак не отразилось. {665}
После I960 года ситуация складывалась в пользу свободной торговли, особенно в развивающихся странах. В 1995 году экономисты Джефри Сакс и Эндрю Уорнер провели эксперимент с открытыми международными рынками конца XX века. Они делили развивающиеся страны на три группы: те, что всегда проводили политику разумно открытого рынка, те, что временами обращались к протекционизму, и те, которые всегда старались придерживаться протекционизма. Табл. 14-1 перечисляет страны первой и третьей групп. {666} , [100]
100
Главная трудность в определении воздействия свободной торговли на экономику заключалась в проблеме «эндогенности». Так, если экономический рост сам по себе является мощным двигателем торговли, обратный эффект доказать довольно трудно. Как заметил Дуглас Ирвин, симплицистический анализ Бероша и Бьюкенена, «основанный на сомнительном утверждении, что состояние торговли можно выяснить, просто проанализировав экономический рост. Главная проблема этого подхода в том, что влияние торговой политики на экономический рост маскируется действием других факторов». Douglas A. Irwin. «Tariffs and Growth in Late Nineteenth Century America». Рабочие материалы, июнь 2000 год. Для уточнения этого действия экономисты недавно разработали уточняющие статистические инструменты и, что еще важнее, «инструментальные переменные», такие как географическое положение. Подобные методы позволили утвердить и расширить взгляды Сакса и Уорнера. Напр., см. O'Rourke. P. 456; Alan M. Taylor. «On the Costs of Inward-Looking Development: Price Distortions, Growth, and Divergence in Latin America». The Journal of Economic History58, no. 1 (March 1998). P. 1-28; Nicholas Crafts. «Globalization and Growth in the Twentieth Century» IMF Working Paper WP/00/44; Douglas A. Irwin and Marko Tervio. «Does Trade Raise Income? Evidence from the Twentieth Century». Journal of International Economics58(2002). P. 1-18; Jeffrey A. Frankel and David Romer. «Does Trade Cause Growth?» The American Economic Review89, no. 3 (June 1999). P. 379-399; Sebastian Edwards. «Openness, Productivity, and Growth: What Do We Really Know?» The Economic Journal108, no. 447 (March 1998). P. 383-398.