Великолепный век Ибрагима-паши. Власть и предательство
Шрифт:
Иногда точка зрения может казаться очень странной, поскольку автор делает ударение на том, что нам представляется не важным, но в таких случаях турецкий образ мыслей может объяснить, почему эта фраза, малозначительная для нас, важна для турецкого автора и читателя. В качестве примера возьмем турецкие отчеты о египетском походе Ибрагима. «Сулейман-наме» и более поздние повествования подробнее описывают трудности путешествия и почести, которыми наградил Ибрагима султан, чем то, как визирь в течение семи месяцев наводил порядок в Египте. Это, конечно, кажется, да и является наивным, но зато показывает, какой нелегкой задачей была морская экспедиция для сухопутного народа, а также что важнейшее значение имела благосклонность монарха, который был волен возвысить или отправить в опалу любого подданного. Кроме того, речь больше идет о напряжении, в котором проходила жизнь придворных и чиновников, чем об управлении провинцией, что, разумеется, напоминает все старинные исторические сочинения.
Глава 1
Возвышение Ибрагима
Ибрагим был христианином низкого
Из противоречивых источников нельзя установить, то ли Сулейман, сын тогдашнего султана Селима I, познакомился с Ибрагимом и подпал под обаяние его личности и музыкального таланта во время одной из своих экспедиций в Малую Азию, то ли Ибрагима привезли в Константинополь и там продали принцу, но бесспорно известно одно: Ибрагим перешел в собственность Сулеймана [2] .
1
Он лично говорил послу Царе в 1532 году, что родился в одну неделю с Сулейманом. (Здесь и далее примеч. авт.)
2
Гийом Постель (1560) рассказывает немного другую версию. По его словам, в правление Селима I Ибрагима отдали в солдаты, а потом продали Искендеру Челеби, казначею Анатолии. Это интересно ввиду его последующих отношений с Искендером, но не подтверждается другими документами.
Ибрагим никогда не забывал о своем происхождении и семье. В 1527 году отец приехал погостить к нему в Константинополь, а позднее Ибрагим перевез во дворец мать и двоих братьев. Он смог значительно улучшить жизнь своего отца, сделав его главой санджака (административная единица в Османской империи). Конечно, Ибрагим принял ислам, иначе не о чем было бы и говорить, потому что в то время христианин не мог добиться какого-либо успеха в Турции.
Бодье говорит, что мальчика Ибрагима доставили в Константинополь «те, кто взимает дань христианскими детьми». Эта дань в виде детей христиан взималась со времен правления Орхана (1326 – 1361), именно из них и формировалось грозное войско янычар. Эти дети, оторванные от своих стран и семей, как правило обращенные в ислам, в основном жили и проходили обучение в военных поселениях, и им запрещалось жениться. Поэтому у них не было иных интересов, кроме войны, и они никому не были обязаны верностью, кроме султана. Так из них получилась великолепнейшая из известных миру военная машина, самый совершенный инструмент для завоевателя, однако опасная сила в мирное время.
Иногда взятые таким образом дети воспитывались для невоенного поприща и не попадали в войска янычар. Молдавский господарь Кантемир рассказывает, что Ибрагим был простым янычаром 9-го полка. Я не смогла найти источник этого утверждения, но последующая карьера Ибрагима в качестве полководца султанских войск, кажется, подразумевает какую-то военную подготовку. Однако фон Хаммер считает утверждение Кантемира ошибкой и говорит, что Ибрагим получил невоенное образование.
Первой службой Ибрагима было место пажа при наследнике Сулеймане. Когда тот пришел к власти в 1520 году, он сделал Ибрагима главным сокольничим, а затем быстро возвысил его. Ибрагим прошел через должности хассодабаши, или главного эконома, бейлербея Румелии, визиря, великого визиря и, наконец, сераскира, то есть главнокомандующего вооруженными силами империи, – головокружительное восхождение. В этой связи Бодье рассказывает одну историю, которая вполне может оказаться правдивой, так как она довольно типична, хотя доказать ее достоверность невозможно. История такова: «Быстрое восхождение Ибрагима стало его тревожить. Непостоянство фортуны, как показывает судьба многих великих людей османского двора, внушило ему страх перед опасностями, которые грозят фаворитам, пользующимся наивысшими почестями при дворе, и служило уздой, которая сдерживала его желания. Он просил Сулеймана не возносить его на такую высоту, чтобы падение не стало его погибелью. Ибрагим доказывал ему, что скромное благополучие безопаснее величия, которым тот хотел его одарить; что он будет достаточно вознагражден за службу, если всего лишь получит возможность проводить дни в неге и покое. Сулейман отметил его скромность, но, желая поставить его на главные посты империи, поклялся, что не предаст смерти Ибрагима, пока будет править, какие бы иные перемены ни постигли двор». «Однако, – морализирует Бодье, – обстоятельства жизни царей, которые тоже люди и могут изменить свое решение, заставят Сулеймана нарушить обещание, и Ибрагим, как мы увидим, утратит его доверие и дружбу».
Для того чтобы понять турецкий двор, при котором прошла жизнь Ибрагима, нужно разобраться в тех постах, которые занимал Ибрагим. Подчиненные султана делились на шесть разрядов, или «покоев», заведовавших обслуживанием лично султана, казной, канцелярией, военной кампанией, плюс черные евнухи и белые евнухи. Личные слуги включали главного стремянного, главного ключаря, главного водочерпия, главного кофевара и так далее, всего тридцать девять человек. Старшие из этих «покоев» имели большое количество слуг, немых, карликов, музыкантов и пажей, некоторые пажи служили только лично сановникам государства, занимаясь
Когда наследнику престола исполнялось тринадцать или четырнадцать лет, он получал собственный дворец, отдельный от отцовского, где его растили до тех пор. Как только он начинал подавать надежды, его посылали в какую-нибудь провинцию, чтобы он получил там опыт управления. Так, Сулейман в царствование его отца Селима был правителем малоазиатской Магнесии, что севернее Смирны, где он, вероятно, и познакомился со своим ровесником Ибрагимом. Шехзаде имел собственный двор с такими же чиновниками и званиями, что и двор султана.
Как раз в то время при дворе Сулеймана в Магнесии Ибрагим и получил место пажа. Пажи при султанском дворе в Константинополе посещали школы, которые были специально предназначены для их обучения, и, когда Ибрагим стал великим визирем, он основал такую школу, которая стала одной из лучших в Стамбуле. Скорее всего, в провинциях не было таких школ, тем не менее Ибрагим получил прекрасное образование либо во дворце, либо раньше в доме магнесийской вдовы.
Он умел читать по-персидски и по-турецки, а также по-гречески (на родном языке) и по-итальянски. Он много читал, предпочитая географию и историю, особенно жизнеописания Александра Македонского и Ганнибала. О его музыкальных способностях мы уже говорили. По окончании школы пажей переводили во дворец, где они проходили через нижние «покои», прежде чем закончить свое обучение в первом «покое». Обычно пажи жили рядом с апартаментами султана в красивых спальнях, у них были отдельная мечеть и бани. Но Ибрагим, будучи любимцем Сулеймана, спал в комнатах своего господина и, как правило, обедал вместе с ним. Брагадино говорит, что когда по утрам они были не вместе, то писали друг другу записки и отсылали их с немыми слугами. Пьетро Дзен пишет, что часто видел, как они катались на маленькой лодке с одним гребцом, приставали у мыса Серальо и вместе гуляли по садам. По словам Дзена, великий господин очень любил Ибрагима, они были неразлучны с детства, и их дружба продолжилась после того, как Сулейман сделался султаном. Эту близость часто отмечают венецианские бальи, но никогда не комментируют турецкие авторы. Она шокировала турок, им казалось в высшей степени неподобающим, чтобы господин выказывал такую благосклонность к своему рабу. Привязанность Сулеймана к Ибрагиму имеет важное значение, так как именно ею и объясняется феноменальный взлет Ибрагима.
Из пажа Ибрагим стал главным сокольничим. Что это такое, объяснять не требуется. Последними двумя «покоями» личных слуг султана были черные и белые евнухи. Черные евнухи, числом несколько сотен, охраняли султанский гарем и поэтому назывались ага гарема [3] . Их начальник назывался кызлар-ага, или смотритель за наложницами, и его должность под разумевала и некоторые другие обязанности, помимо связанных с «девами». Также во дворце жило некоторое количество белых евнухов, начальник которых назывался капу-ага, или начальник ворот. После него главным должностным лицом был хассодабаши. Турецкие историки называют Ибрагима в то время, когда его впервые назначили визирем, хассодабаши. Кантемир называет его «капитаном внутреннего дворца», это очень хороший перевод турецкого термина. Как мы уже сказали, этот чиновник был вторым по старшинству среди белых евнухов. Ему была доверена одна из трех султанских печатей в перстне, которыми помечались ценные вещи, хранившиеся в комнатах султана. Например, фиалы с водой, которую благословляли погружением края мантии Пророка и по приказу султана раздавали знати 15-го числа месяца Рамадана.
3
Ага – титул начальника янычар или некоторых групп придворных слуг.
Еще он в присутствии султана облачал в кафтаны тех, кого правитель решил удостоить такой награды. У него была еще одна любопытная обязанность: когда султану брили голову, его личные слуги стояли перед ним по стойке смирно, уважительно скрестив руки на кушаках, а хассодабаши становился в нескольких шагах от софы, на которой сидел султан, положив правую руку на жезл, инкрустированный золотом и серебром. Белые евнухи жили за третьими воротами дворца, называвшимися Баб-эль-саадет, или Вратами счастья. Д’Оссон утверждает: «Сераль – их тюрьма и гробница, им никогда не позволяют оттуда выходить. У белых евнухов нет иного будущего, кроме должности начальника школы пажей в Галате».
По всей вероятности, Ибрагим был евнухом. Даниэль Барбариго утверждает это категорически, а если верить д’Оссону, то пост хассодабаши мог занимать только евнух. Кроме того, Солак-заде говорит, что Ибрагима вызвали из султанского гарема, чтобы назначить его визирем, а все служащие гарема обязательно были евнухами. Однако для Ибрагима сераль не был ни тюрьмой, ни гробницей. Он свободно ходил по городу, и его взлету не помешало то, что для многих оказывалось непреодолимым препятствием. Другие евнухи также преодолели свои препятствия, так как д’Оссон упоминает четырех евнухов, кызлар-ага, ставших великими визирями. Еще один знаменитый евнух Гасанбер-ага, венгр, попавший в плен, в детстве прошел обучение пажа во дворце, принял ислам, и так как Селим II, сын и преемник Сулеймана Великолепного, хотел иметь его при своей персоне, добровольно подвергся кастрации, чтобы попасть в разряд белых евнухов. Он занимал должность капу-ага (начальник ворот) в течение тридцати лет и стал очень важным чиновником.