Великолепный век

Льюис Пола

Зелено-голубые глаза виновато поглядывали на нее.

— Они проводят вместе уик-энд. В середине последней ночи он просыпается и смотрит на красивую девушку, спящую в его объятиях. — Голос Джефа стал совсем тихим. — Парень выходит на балкон подумать, что ему делать: рассказать ли сразу правду о подруге в Штатах, или сначала расстаться с ней и приехать в Англию с чистой совестью? Но когда он вернулся в спальню, — лицо Джефа помрачнело, — девушки уже не было.

— Я говорила тебе — звонила Брук. Я чувствовала себя ужасно.

— Могу себе представить. А теперь послушай, что произошло потом. Я вылетел

в Штаты тем же утром, рассказал Брук все о тебе и шестью неделями позже, как только появилась возможность, вернулся в Англию, чтобы найти тебя.

Глория уставилась на него широко открытыми глазами.

— Но ты не нашел меня.

— Да, я опоздал, — мрачно сказал Джеф. — Я следил за тобой до дома в Кенсингтоне, помню, как стоял под дождем, глядя на огромный белый дом, и затем ты вышла. Длинная черная машина ждала тебя. Ты выглядела еще красивее, чем раньше, но когда я увидел рядом с тобой старое чучело, то возненавидел тебя. Я улетел домой, но ты не выходила из головы. И тогда пришел к выводу: нужно поехать и добиться ее. Бороться за нее. Я попросил частного детектива выяснить, живешь ли ты все еще там, но было уже слишком поздно. Мне стало известно, что ты вышла замуж. И я понял, что ты действительно влюбилась, раз поступила так. И потерял тебя.

Глория закрыла глаза.

— Так ты вернулся и женился на Брук?

Джеф кивнул.

— Правда, все было не так просто. Брук сказала мне, что беременна. Я подозревал, что ребенок не мой, потому что моя связь с Брук закончилась с того момента, как я познакомился с тобой. Но она не хотела быть матерью-одиночкой, стремилась выйти замуж, и ничего больше. Брук начала даже угрожать мне. Я боялся за ребенка, презирал себя. Тебя потерял, а с Брук мы долго были вместе, вот и я решил, что свадьба не худший выход. Мне действительно казалось…

— Ты поступил честно, женившись на ней, — перебила его Глория, — и, наверное, жил счастливо.

— Нет, Глория. Мы не были счастливы. Живя с Брук, я узнал очень много о ней. Например, то, что она любила разнообразие, особенно в мужчинах. — Джеф горько усмехнулся. — Ее мать тоже имела этот недостаток. Бедная Элис. — Он вздохнул. — Я сделал для нее все, что только мог.

— А Элис знает, что ты не настоящий отец? — не удержалась от вопроса Глория.

Он покачал головой.

— Конечно, нет. Я никогда ей не скажу, что ее отец кто-то из любовников матери, я считаю девочку своей дочерью.

— О господи, — закусила губу Глория.

— Никто не знает об этом, кроме меня и Мелани. Она взяла с меня слово не порочить репутацию покойной дочери и не рассказывать правду о происхождении Элис. Я пообещал, потому что никогда не представлял, что буду настолько откровенен с кем-либо, чтобы рассказать об этом. Но, найдя тебя, понял, что, если хочу, чтобы ты осталась здесь, должен открыть тебе правду. Поэтому и пошел к Мелани сказать, что собираюсь нарушить слово. Она впала в безумие. Ты, должно быть, видела, какая она была.

Глория кивнула.

— Я встречала ее раньше в квартире твоего дяди. Это произошло несколько недель спустя после нашего свидания.

Лицо Джефа выражало лишь удивление.

— Почему ты никогда не рассказывала мне раньше?

— Потому что хотела забыть об этом унизительном моменте в моей жизни. Понимаешь, я пыталась найти

тебя, рассказать о ребенке. Ты имел право знать. Мелани открыла дверь. Я думала, что это твоя тетя. Она сказала, что ты вернулся к своей невесте. А сегодня заявила, что ты велел ей тогда избавиться от меня, а сам спрятался…

Лицо Джефа стало пепельного цвета, и он тихо выругался.

— Это уж слишком. Но ты, конечно, не поверила ей?

— Конечно, не поверила. За последние несколько недель я достаточно хорошо узнала тебя. Ты — порядочный человек, каким бы тебя ни представляли. И я не могу обвинять тебя в том, что случилось в Лондоне. Я сама хотела тебя так же сильно, как ты хотел меня.

Джеф пересек комнату, взял руку Глории в свою и посмотрел ей в глаза.

— Оставайся со мной, милая.

Она понимала, что, как бы сильно ни было ее желание, этого недостаточно.

— Не могу, Джеф, это ничего не изменит.

Его глаза сузились.

— Мое объяснение об отношениях с Брук ничего не изменило?

— Дело не в ней.

— Что тебе мешает?

Глория задумалась, закусив губу. Хотелось рассказать правду и покинуть дом Джефа с чистой совестью. Она решительно вскинула голову.

— Ты можешь оставить Брайана, если он согласится, но я — совсем другое дело.

— Но почему?

Его голос звучал с надрывом.

— Потому что я потратила много сил, чтобы добиться того, что у меня есть. Мне приходилось постоянно бороться, и я никогда не поступалась своими принципами. Я не могу жить с тобой, не зная, нашел ли ты действительно то, что хочешь. Ты женился на Брук из чувства долга, но мне не хочется, чтобы ты сделал то же самое ради меня. Я слишком уважаю себя и боюсь, что не смогу провести жизнь с человеком, который не любит меня.

— Ты действительно так думаешь?

Глория энергично кивнула, но Джефа не остановила ее решимость.

— В таком случае, моя дорогая, тебе действительно нельзя уезжать… Потому что ты никогда не найдешь человека, который полюбит тебя так же сильно, как я. — Джеф сжал ее руку, и она взглянула на него в замешательстве. — Да, — продолжал он, — я люблю тебя. Люблю с первого момента нашей встречи. Все годы, пока мы были порознь, никогда не переставал любить. Даже когда не узнал тебя, почувствовал, как ты притягиваешь к себе. Прямо-таки голову потерял, когда хотел поцеловать тебя в том проклятом лифте. Я сгорал от ревности, узнав, что ты вышла замуж за Джона, и все равно продолжал любить.

Когда я узнал, что у нас есть сын, то был ошеломлен, пока не понял, что это замечательный повод создать семью, быть всем вместе. Я почувствовал, что мы так же совместимы, как раньше; невероятно, но я, казалось, мог читать твои мысли, а ты — мои.

Глория закрыла глаза, затем быстро открыла их, боясь, не сон ли это, но лицо любимого говорило, что все происходит наяву, и мечты сбылись.

— О Джеф, мне трудно поверить, — прошептала она растерянно.

— Подожди, — покачал он головой. — Позволь мне закончить. Я хочу быть с тобой и жениться на тебе не из-за Брайана и не из-за того, что Элис распускается как цветок под твоей нежной заботой, а потому, что ты моя любовь, моя страсть. Но, — Джеф строго взглянул на нее, — у меня есть свои принципы, и я тоже не смогу жить с женщиной, которая не любит меня.