Велька и Ромка против черных карликов
Шрифт:
– Это вы нас извините. Мы, наверное, оторвали вас от обеда? – произнес Ромка, указывая на лацкан белоснежного докторского халата, обильно усыпанного крошками хлеба.
– Нет, что вы, я только что вернулся от больного. Вероятно, у вас случилось нечто экстраординарное, раз вы даже не воспользовались тревожной кнопкой, – обеспокоено поинтересовался доктор, торопливо ликвидируя следы своей неаккуратности.
Заметив удивленный взгляд Ромки, доктор поспешил пояснить:
– Наверное, вы впервые на нашем Перекрестке. У нас здесь все люди занятые, и ходить по врачам времени ни
– Не бойтесь, это обычный лифт, – заметив колебания Вельки, подбодрил он ее. – Я вижу, вы принадлежите к расе лаверийцев, значит, вам знакомо это архаичное изобретение.
И, галантно поддерживая Вельку за локоть, доктор помог ей войти в лифт, жестом приглашая Краблика с Ромкой последовать их примеру.
Как только доктор и его посетители разместились внутри прозрачной кабины, как лифт устремился вниз, а половицы с тихим скрежетом сомкнулись над их головами.
На нижнем этаже оказалось огромное пространство, которое было разделено на несколько отсековневысокими перегородками. В отличие от заброшенной, отчаянно нуждающейся в ремонте верхней комнаты, здесь все сияло и блестело чистотой.
Первое, что увидел Ромка, были большие стеклянные колбы, парящие прямо в воздухе. Они сообщались между собой сложной системой прозрачных трубочек, по которым текла бурая жидкость. Не успел Ромка удивиться, как заметил, что колбы вовсе не висят в воздухе, а стоят на столе, сделанном из толстого стекла, поэтому издалека он и кажется невидимым.
Одну из стен занимал большой экран, разбитый на несколько разноцветных квадратов, в каждом из которых картинки чередовались с записями на незнакомом языке.
– Это истории болезней, – пояснил доктор Густавс, заметив Ромкин интерес. – Я как раз просматривал их до того как вы пришли. Очень удобное приспособление – Я всегда могу ознакомиться не только с прошлыми болезнями, но и узнать текущее состояние здоровья моих пациентов. Обратите внимание, если цвет квадрата зеленый – то оно не вызывает опасения, если синий – нужно провести профилактику заболевания, ну, а уж если красный, то беднягу надо спасать – беда не за горами.
– А что у вас за той стеной? – мотнул головой Ромка в сторону, откуда из-за перегородки поднимался серебристый пар, прозрачным облаком окутывая круглые, висящие под потолком светильники.
– Да ничего особенного, – смешно сморщив нос, улыбнулся Густавс, – это косметологический кабинет. Там я провожу процедуры омоложения и замены конечностей.
– Замены чего?.. – удивился Ромка. – Конечностей?
– Ну да, – невозмутимо кивнул Густавс. – А что вас так удивляет? Вот недавно, пришла ко мне бахранка. Она влюбилась в лаверийца и жутко переживала из-за того, что у нее кривые ноги. Для бахранцев ноги колесом – обычное дело. Но чего не сделаешь ради любви… Благодаря моему регенеративному модулятору этот дом она покинула на замечательно стройных, длинных ножках. И дел-то оказалось всего на пять минут.
Говоря это, доктор пододвинул Вельке кресло на колесиках и жестом предложил ей присесть. Глубокое кресло с нежно-голубой
– Мадам, вы совершенно правы. Я не совсем обычный врач. В некоторой степени, я исследователь. Именно мои успехи в разработке новых лекарств позволили мне стать тем, кем я стал – личным врачом Мудрецов, – гордо произнес доктор Густавс.
– А я, честно сказать, думал, что Мудрецы бессмертные, – удивленно протянул Ромка. – Они столько всего видели и так долго живут.
– Для этого нам, докторам, приходится прилагать определенные усилия, – подмигнул Ромке Густавс. – Не в обиду вам будет сказано, мадам, – чуть поклонившись Вельке, добавил он, – но возраст оказывает свое пагубное воздействие на образ жизни человека. Вот еще совсем недавно Мудрец-бахранец обожал проводить внеплановые проверки маршрутов путешественников. А вчера его скрутил радикулит. Древняя болезнь, которой подвержены все без исключения расы. И все теперь из Обители он ни ногой. А Мудрец из Абрадара великий любитель магии и чародейств месяц назад забыл заклинание сна. Склероз. Пришлось бедняге целую неделю бодрствовать. Ведь он последние пять тысяч лет спит только при помощи этого заклинания. По другому и не умеет. Разучился…
– А как же врачебная этика? – не удержалась Велька. – Вам не влетит от вашего начальства, что вы тут с нами откровенничаете? Наверняка, болезни Мудрецов большой секрет. Во всяком случае, в нашем мире болячки королей и президентов – государственная тайна, – выпалила она, не обращая внимания на Ромку, строившего ей страшные гримасы.
– Ой, доктор, вы не слушайте Весну, – заметив смущение доктора, поспешил сгладить Велькину резкость Краблик. – Она молодая еще, вот и говорит не подумав, – торопливо забормотал он, обеспокоено косясь на Вельку.
– Молодая… – растерянно повторил Густавс. – Неужели у лаверийцев восемьдесят лет считается юностью? Тогда мне нужно срочно восполнить пробел в знаниях. Я полагал, что ваша наука развивается очень медленно, и в ближайшие сто лет вы не изобретете эликсир долголетия. Непростительная ошибка.
И доктор, поправив очки, впился жадным взглядом в молодую старушку, словно она была каким-то редким научным экспонатом.
– Мне не восемьдесят, а одиннадцать лет, – призналась Велька, не выдержав долгого, изучающего взгляда медика. – Я просто посмотрелась в Зачарованное озеро.
– Без разрешения, – услужливо подсказал Краблик.
– Да, без разрешения, – на удивление покорно подтвердила Велька.
– Так, так, так, – доктор с чувством потер руки, предвкушая чисто научное удовольствие от изучения Велькиного феномена. – Очень интересный случай. В моей практике такого еще не случалось. Надо же, не в жабообразное двуносорогое существо и даже не в крылохвостое чудовище, а просто в старушку, – задумчиво бормотал Густавс, обходя Вельку по кругу и не отводя от нее цепкого взгляда. Похоже, доктора поставила в тупик ее ординарная внешность.