Веллоэнс. Книга первая. Восхождение
Шрифт:
там стояли дощатые столы и стулья. Здесь, в каменистой пустыне, дерево, особенно
широкое, очень ценилось – харчевня считалась достойным заведением в этих
скудных Герейских краях. Завсегдатаев не так много, в основном проходящие
путники. Гости смеются, стучат наполненные пивом кубки, слышится бурчание
недовольных на жизнь пьянчуг и жалобные трели бардов.
Путники сели в тень, поближе к выходу. Юноша расстегнул поясной мешок, жезл прислонил к стене.
лысина блестит от пота, маленькие глаза-бусинки, красные от жара и дыма, жадно
уставились на пришедших. Раздался низкий шепелявый голос:
– Чего нужно?
Авенир откинулся к стене:
– Не видишь, кто пришел? Мы тебе не благородные господа, но и за свиней не
считай.
– Деньгой то не пахнет, пусты небось, как моя башка?
Авенир пристально смотрел на толстяка. Тот не отворачивался, нагло буравил
взглядом. Волхв залез в поясной мешок, нащупал монету.
– Этого хватит? У нас еще третий подскачет.
Мужичина взял серебряк, покрутил, взял на зуб. Расплылся в улыбке, обнажив
гнилые корни.
– Ужрякаетесь, аж ремни лопнут. Редко в этом месте серебро ходит. Все медь
да железо.
Корчмарь посеменил в темную комнату, небрежно расталкивая посетителей. В
ожидании еды путники принялись изучать харчевню и ее обитателей.
С правой стороны раздавались веселые крики и возгласы. Там играют в кости, делают ставки. Есть свои хищники и жертвы. Видимо, бродяжка стал одним из
несчастных. Обыграли его просто так, для развлечения. Хорошо, что цыганенок
силой не блещет, а иначе бы в рабы продали – в Азоте крепких невольников ценят.
В дальней стороне кухня, слева – пара проходов в опочивальни. Со стороны
казалось, что двое скитальцев лениво пялятся на окружающих. На самом деле, от
их взгляда не утаивалась ни одна деталь. Странники оценивали каждого гостя, силу, оружие, количество.
– По манере жранья можно определить воинскую силу, – Корво повел глазами в
сторону краснокожего верзеллийца. – Вгрызается в баранью ногу и пропадает в
супе по уши, как голодный хряк – значит, драчун неважный. Настоящие воины едят
хоть и жадно, но с опаской, никогда глаза не опускают – следят за окружающими.
Умные садяться ближе к стене – чтобы со спины не напали.
Пока рыжеволосый рассказывал волхву о ратных премудростях, подоспел
бродяга. Замер у входа, несмело косясь на путников. Авенир указал тому на стул.
Появились хозяйские мальцы. На крепко сбитые доски опустился поднос с
жареной телятиной, залитой грибным соусом, приправленной хреном и зеленью.
Рядом приземлилась
жиром.
Бродяжка сначала ел осторожно, потом, позабыв про стыд, набивал чрево
всем, что попадется под руку. Не заметил, как с куском мяса отправил в рот
небольшой красный стручок. Через секунду внутренности обожгло, градом
покатились слезы, руки задрожали от раздирающей глотку боли. Корво прыснул со
смеху, не удержал равновесие и с грохотом свалился на пол. Авенир молча
протянул бедняге бутыль с льняным маслом. Тот приложился из горла, перевел
дух.
Крестьянен вылез на свет, ударил кулаком в грудь, восстанавливая дыхание.
– Ну, даешь! Целый перец сжевать. А ведь он еще и жгучий.
После жаркого подали холодец и вяленую конину, вынесли кувшины с
облепиховой выжимкой и морсом. Голод прошел и они ели уже не спеша, забивая
желудки про запас, ослабив ремни. Голова наливается приятной тяжестью, сердце с
усилием качает густую кровь. Внутри все плотно и тепло. Хочется улечься и
заснуть.
Волхв улыбнулся. Подумав, что простодушная улыбка привлечет лишнее
внимание, сменил на ухмылку. Корво сидел, как ни в чем не бывало, посасывал
вяленую козлятину. Ободранный юноша головы не поднимал, рассматривая
грязные ободранные пальцы.
– Как зовут?– бросил Авенир.
Бродяга оторвался от зрелища, обреченно шмыгнул:
– Не помню. Забыл. Меня слишком давно не именовали. Как хотите, так и
называйте. Хоть горшком, только бы не в печь.
– Будешь Парменом, тебе подходит.
Цыган равнодушно кивнул:
– Пусть так.
– Эка, кто пришел! Грязнец, давно в помоях не валялся? Я ж тебя только
отсюда выкинул!
К лавке приблизился рослый азотянин. Чисто выбритая голова раскрашена
синими, зелеными и черными чернилами, в носу блестит золотая косточка. На
ногах искусной выделки сапоги с косым каблуком, на широком ремне бряцают
пробитые монетки. Холщовая красная рубаха плотно обхватывает торс с
выпиравшим брюшком и закрывает высоким воротом шею, а на плечи накинут
дорогой кожаный плащ, прошитый по краю толстой червленой нитью. Франт нагло
смотрел на троицу, Авенир отметил за ним четверку воинов – наемники, либо
обученные рабы. Оборванец рванул было к выходу, но волхв с силой посадил
Пармена обратно на лавку. В харчевне попритихло, завсегдатаи приготовились к
знатному зрелищу.
Корво молча обернулся и, не поднимаясь, выпрямил руку. Стальные пальцы