Веллоэнс. Книга первая. Восхождение
Шрифт:
ухватили наглеца за локоть, тот скривился от боли, рванул было свободную
пятерню к расписному кинжалу на бряцающем поясе. Замысел его не удался.
Рыжеволосый молниеносно перепрыгнул скамью, не разжимая кисть и, перехватив
запястье, сделал пируэт. Бородатый щеголь описал дугу в воздухе, с треском
грохнулся о табурет, кубарем покатился к стене.
Волхв тем временем вышел из-за стола, посох с белым камнем объяло
холодное синее пламя. Наемники принялась
залюбовался суровой красотой воинов. Крупные, подтянутые, ни капли жира, руки
держат кинжалы острием вниз. Марх говорил о профессиональных ножевиках.
Идеальные бойцы для тесного пространства. Мышцы перекатываются под
одеждой, глаза холодно блестят. Напомнив, что может от этой красоты через
секунду лежать с распоротым брюхом, предупредил:
– Не начинайте…
Договорить не успел. Все кинулись одновременно. Юноша пригнулся, подставив одному подножку и выставив посох в направлении второго. Раздался
глухой удар – посох попал в сплетение. Корво не ждал, бросившись на двух других.
Уклонившись от смертельных клинков, с силой дал одному по шее, второго задел
за пояс. Бродяжка забился под лавку, дыхание сперло, вцепился в стул так, что
побелели костяшки пальцев.
Авенир вскрикнул. На щеку капнуло что-то горячее, глаз залило. Наемник
легко разгадал намерения волхва, перескочил ногу и полоснул кинжалом вслепую.
Раздался треск, тупые быстрые удары. Оборванец разбил о голову воина стул и
теперь, не глядя, колошматил распластанную плоть. «Что ж, одной царапины с
меня хватит» – акудник произнес слово защиты. Ралисту засветился, осияв
харчевню. Нападавшие замерли. По телам скакали синие молнии, сковывали
движения, каждая попытка сопротивлятся вызывала болезненные корчи. Ужасен
был и вид молодого волхва. Залитое кровью лицо, дикий взгляд, от свечения посоха
и камня Нир казался мертвецки бледным. Посмотрел на напавших. Четверо, во
главе со скрючившимся предводителем, нелепо кривляющиеся от болезненных
судорог, выглядели жалко. Зря они думали, что Корво – с виду крестьянин и
мальчишка-клирик станут легкой добычей.
– Я буду милостив к вам, самодовольные петухи. И даже позволю уйти
живыми. Несите оружие и деньги.
Бандиты неуверенно, шаткой походкой (сказывалось сковывающее действие
ралисту) подошли к юноше.
– Пармен, забери у них кинжалы и золото. Положи в мешок.
Корво пришел в себя. Подошел к Авениру, что-то нашептал. Тот улыбнулся и
кивнул:
– Одежду.
На глазах грабителей появилось недоумение.
– Быстро. Нашему другу нужно одеться. Отобрали – возвращайте
Лазурит Авенира загорелся ярче. Злые молнии-змейки пожелтели и
поверженные стали судорожно раздеваться. Вот уже последний снял портки, с
ненавистью глядя на троицу. Волхв что-то пробормотал. Разряды прекратились и
бывшие щеголи с визгом вылетели из харчевни, проклиная злосчастных путников.
Пармен облегченно вздохнул, герои уселись за лавку. Показался хозяин
таверны. Осторожно подошел к опасным гостям, теребя передник. Корво даже не
обернулся:
– Чего?
– Вы тут за дракой мебель сломали… И пол забрызгали… Надо бы возместить.
Авенир приподнялся, пронзил здоровяка взглядом:
– Псов на нас спускаешь, потом еще просишь блевотину за ними подтирать?
Может и тебя пощекотать?
Лысый сделал неуверенный шаг назад. По лбу катились крупные капли пота, руки сложил в замок, но не смог скрыть дрожь. Волхв присел, посмотрел на Корво, перевел взор на хозяина харчевни:
– Дам тебе медяк. Если дашь отменной еды на завтрак и приготовишь комнату
для нас. Троих. А это недоразумение мы забудем. Ты пошутил – мы пошутили.
Трактирщик сглотнул. Мгновение спустя исчез. Завсегдатаи возбужденно
обсуждали потасовку и сбежавших бандитов. Авенир смочил рукав захваченной
рубахи в чаше с водой, протер лицо. Рана оказалась неглубокой, – нож скользнул по
обручу, – затянется за ночь. У Корво после схватки появилось несколько порезов, от
предложения волхва полечиться отмахнулся – мол, кошки царапаются сильнее.
– Пармен, примерь обновки. Да не стесняйся, ты и так почти голый.
Пока бродяжка смущенно переодевался, рыжебородый наклонился к волхву:
– Не боишься, что эти прихвостни вернутся ночью?
Волхв отхлебнул из пиалы травяного отвара, мотнул головой:
– Я им перцу нашептал. Ну, туда где у твоего ахалкетинца хвост. Бежать до
самого Глинтлея будут. Еще и руки им обжег. Чтобы с месяц кулаки сжать не могли.
Авось, посмирнее станут.
Корво ухмыльнулся, загреб за пазуху вяленой конины:
– Наживешь себе врагов со своими благородными замашками. Люди уроков не
понимают. Когда враг мертв, то не сможет отомстить.
– Знаю, ученый. Только книга убивать разрешает только в крайних случаях.
Рыжебородый кивнул:
– Что-то в этой твоей книге есть такое… Особенное. Из-за нее нас когда-нибудь
утоптают. Ладно, чего зря глотки рвать, надо бы сил набраться. О, Пармен, прям на
тебя сшито!
Бродяжка смотрелся хорошо. Сапоги из бычьей кожи по щиколотку, темно-