Веллоэнс. Книга первая. Восхождение
Шрифт:
лепешками, пустились в путь. Бежали медленней, после вчерашней гонки Авениру
казалось, что прогуливаются, – хотя ноги ныли, а горло саднило, будто наелся
чертополоха. Впереди, на расстоянии десятков трех метров, маячила тоненькая
спина Вирсавии. Через пару верст разогрелся, даже перекидывались с Корво
короткими фразами.
– Как спалось?
Корво делал длинные прыжки, мерно взмахивал руками:
– А что?
– Глаза красные.
– Дым на меня
– А-а-а.
Впереди забрезжила узкая алая лента. Когда солнечный круг повис на
небосводе, герои с вершины холма узрели светящуюся стену. «Похожа на
гигантскую подкову» – Авенир выудил мех с зельем. Вирсавия остановилась. Волхв
робко сказал:
– Выглядит, как подкова.
Девушка фыркнула:
– Это и есть подкова. Легенды гласят, что здесь разбил копыто конь Гроумита, когда верховный бог нес от Высшего жезл мира смертным. Животное не смогло
скакать дальше и всаднику пришлось повернуть назад, оставив земной люд на их
же произвол. Подкова вдавилась в землю до половины, от удара вылезли скалы, а
сама она до сих пор остывает от столкновения. Треснула посередке.
Корво улыбнулся:
– Видать там, в обители богов, кузнецы худые. Не то, что у нас, в Дольснеях.
Вирсавия сделала жест:
– Я вас проводила, дальше по этой тропинке. Через пару часов будете у врат.
Хохотнула:
– Может пройдете, дурням часто везет. И муравита берегите. Из вас он –
самый рассудительный.
Врата поднимались на четыре человеческих роста. Сама подкова выпирала из
земли аж на пятьдесят. От металла веяло жаром, резким, неприветливым, опасным.
Авенир присвистнул:
– Это она не до конца раскололась. А еще вглубь столько же. Внутри ходов
может быть – целое подземное царство.
Бородач огляделся:
– И чего это Вирсавия с нами прощалась? Все же спокойно.
– А ты попробуй, пройди. Враз морду опалишь. Она только снаружи
подостыла.
Земля взбугрилась, из раскопанного туннеля высунулся длинный нос. Затем
показались черные глаза на стебельках, и из норы вылез грунтовый дракончик.
Худая шея изогнулась, из пасти высунулся бледный раздвоенный язык.
– Не вы первые, не вы последние. Умрете. Особенно такие тупые. Там же не
врат, а врата!!! Их двое, дурни безмозглые.
Путники пригляделись, увидели очертания двух небольших дверей – по одной
на каждой створке. Дракончик облизнулся:
– Турмы выстроили эту скульптуру… фигуристую штуковину, чтобы люди
боялись. А проходить надо во врата. Небольшие такие. За одной – путь в царство
железных и огнистых турмов, за другой – смерть. Хоть быстрая, но мучительная и
– зверек облизнул
Корво наклонился:
– Но ты знаешь, в какую идти?
Существо задумалось:
– Каждый час двери меняются. Непонятно. Никто не проходил. И вы не
пройдете, уродливые твари. Этот черный ваш, еще ничего, а вы… Кто таких
выродил? Мать – ехидна, отец – гиена?
Авенир схватил дракончика за гриву, решительно понес к двери. Нахальный
зверь заверещал:
– Ты чего? Куда?
– Сейчас узнаем, в какую дверь…
Волхв подошел, схватил за ручку, потянул, зажмурившись от слепящих искр.
Не глядя, закинул тварь в проход, отбежал. Из темноты послышался вой, раздался
рык, взрыв, из щели повалили клубы смолистого черного дыма.
Авенир протянул жезл:
– Нам в другую.
Корво присвистнул:
–Я бы и не подумал. Ловко ты его.
Юноша съязвил:
– А ты её. Развратной голове думать тяжело, святич. Всю ночь мне спать
мешали.
***
Ишгар хлопнул в ладоши и в зале загорелись галогенные факелы. В
помещении просторно – большой переливающийся яркими линиями стол,
несколько магнитных кресел, парящих над полом. Черные глаза внимательно
осмотрели зеленоватые стены, взгляд скользнул по окнам, больше похожим на
зеркала из дымчатого стекла.
– Моргот, Голлиос – явитесь по зову хозяина!
Рядом с мужчиной задымилось два облака. Из серого прорезался силуэт
темного демона. Зеленое растворилось в воздухе, оставив бесформенное существо.
Монстры увидели повелителя и преобразились. Вместо демона появился
широкоплечий смуглый мужина с волнистой пламенеющей шевелюрой и
красными, хищно мерцающими глазами. Второй обрел вид стройного юноши, фиолетовые глаза смотрели с хитрецой, на бледном лице тонкие, болотного окраса
губы расплылись в самодовольной ухмылке. Рыжеволосый хрипло выдавил:
– Зачем призвал? В этом мире слякоть и холод – не то, что в Енноме.
Голлиос шутливо развел руками:
– У огневичка хвостик примерз? Обратно к своим сковородкам да вертелам
охота?
Моргот огрызнулся:
– В отличие от хамелегнома, я знаю, что мне нужно и зачем. Не то, что ты – со
времени сотворения не можешь форму подобрать.
Бледнолиций нервозно заверещал:
– Я – творческая личность. Это ты – обрубок. Над тобой Высший не старался –
взмахнул пару раз топором. А меня творил тщательно, дал возможность
изменяться.
– Ну да. Как примитивные гвельты – занимаются самораздуванием. Я
подозревал, что ты из низших, только прикрылся получше.