"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Письмо от барона пришло на рю Мобийон. Петя подозревал, что его светлость заказал подробное досье, с парижским адресом, но его это не волновало. Покойный отчим всегда так делал. Питер говорил:
– Невозможно нанимать кота в мешке, как говорят у вас, в России. За тридцать лет работы, у меня еще не бывало такого, чтобы я изменил мнение о человеке, на основании личной встречи. Подготовка, -он клал руку на папку, - решает очень многое, - Петя это помнил, но все равно, выбрал один из своих лучших костюмов, сшитых на Джермин-стрит.
После
Забежав в Le Bon Marche за новыми носовыми платками, Петя, у кассы, краем глаза, увидел знакомую, черноволосую голову. Она была в закрытом, дневном туалете цвета чайной розы, с турнюром, узкие бедра покачивались. Сзади тащился мальчик, в форменной курточке магазина, нагруженный свертками.
Петя, не считая, сгреб сдачу и нырнул за стойку. До него донесся требовательный голос:
– Я хочу, чтобы эти вещи были доставлены мне сегодня же, - пахнуло ароматом роз, застучали каблучки. Он едва не перекрестился: «Слава Богу».
Бреясь у зеркала, в умывальной на рю Мобийон, Петя думал о ленских приисках. Он знал, чем занимается Гинцбург. Его отец сделал деньги на снабжении русской армии водкой, во время Крымской войны.
– К и К, - Петя хмыкнул, ополаскивая золингеновскую бритву, - тоже не всегда производили сталь и химические удобрения. Во времена Ганзы они пряности в Европу привозили. Дедушка Мартин еще опиумную торговлю помнит.
Петя услышал старческий, но сильный голос деда:
– Мы, дорогие мои, за почти семьсот лет много добились, - Мартин поднялся и походил по библиотеке, - однако у нас многое впереди..., - он наклонился и погладил младшего внука по каштановым волосам. Подросток сидел за столом покойного отца, с пером в руках, изучая годовой отчет компании.
Левый рукав старомодного сюртука деда был аккуратно подшит, в правой руке зажата сигара, седые волосы тщательно причесаны. Пахло от него привычно, уютно, сандалом и парикмахерской помадой. Дед, на девятом десятке, поднимался на рассвете. Он каждый день ездил в контору, а на выходных сидел с Люси, слушая ее лекции, как называл их Мартин, о химии. Петя, невольно, подумал:
– Хотел бы я таким быть, в его годы. Он сказал, что правнуков дождется..., - оставалось две недели до венчания Грегори и Джейн. Петя усмехнулся:
– Наверное, все-таки от них. Люси через два года замуж выходит..., Хотя Джейн учиться надо. Они собирались в Лондон вернуться, после Бомбея..., - Мартин-младший поднял лазоревые, отцовские глаза от папки:
– Все будет хорошо, дедушка. Автомобили, - подросток улыбнулся, - ждет большое будущее. Когда я возьму на себя дела, - Мартин посчитал на пальцах, - через три года, я поеду в Германию, встречаться с мистером Бенцем.
Петя, однажды, осторожно спросил
– Ты уверен, что восемнадцатилетним юношей сможешь управлять компанией? Конечно, - Петя замялся, - мама поможет, но у нее тоже, как бы это выразиться..., - он покашлял и отпил чая.
– Свои обязанности, - завершил Мартин:
– Уверен, - он пожал плечами, - более того, я буду в Кембридже учиться, экстерном, и приезжать на экзамены. На компанию пятьдесят тысяч человек работает, Петр, - заметил подросток, - у меня есть долг перед ними, перед их семьями..., Нельзя сворачивать производство, - твердо закончил Мартин, -такого никогда не случится.
Сейчас у Гинцбургов имелись прииски, банкирский дом, и пароходные компании.
Петя застегнул серебряные запонки: «Интересно, для чего он меня позвал? Он со мной, на вечере у Ротшильдов, едва парой слов перекинулся. Но слушал внимательно, когда я о Южной Африке говорил, - Петя вспоминил пристальные, оценивающие карие глаза барона.
Ответы от Нобелей и Вогау пока не пришли, зато доставили телеграмму из Мон-Сен-Мартена. Мать, тетя Полина и брат с женой на следующей неделе возвращались в Париж. Отсюда они собирались поехать, через Марсель, в Ливорно, где их ждал дядя Пьетро, с семьей, и отплыть в Порт-Саид.
Отчим всегда говорил Пете, что на деловые встречи надо приходить заранее. Мужчина так и сделал. На лестнице конторы Гинцбурга он остановился и пристально себя осмотрел. Костюм был ирландского льна, рубашка безукоризненно бела, ботинки начищены. Из жилетного кармана виднелась серебряная цепочка брегета.
– Бриллианты, - смеялся Питер, - и золото, мужчины могут носить после сорока лет, обзаведясь женой и наследниками. Пока человек молод, незачем выбрасывать деньги на дорогие безделушки. Лучше вложить их в дело, или в собственное образование.
Петя это помнил. Он посчитал на пальцах:
– Пять языков я знаю. Учителя арабского мне оплачивали, но надо его не забрасывать. Арабский и китайский всегда пригодятся, - к матери, до сих пор, раз в неделю приезжали преподаватели из Кембриджа. Петя пригладил рыжие волосы:
– Нобели..., Я не геолог, но, если в Каспийском море есть нефть, то она может быть и южнее, в Персии, на аравийском побережье..., - Петя, в Афганистане, слышал рассказы о пятнах горючего, в бесконечных песках на Ближнем Востоке.
Он сидел, помешивая кофе, сложив газету. Гинцбург предложил ему контракт на пять лет, с возможностью продления, подъемные, оплату переезда на Лену и ежегодный отпуск на два месяца.
– Летом, - усмехнулся барон, - летом на Лене невозможно находиться. Гнус ест человека заживо. Зимой самая работа, легче доставить оборудование, на санях. У вас будет дом..., - барон обрезал сигару золотой гильотинкой, - слуги..., - Петя поднял руку: «Этого не надо, ваша светлость...»
– Гораций Осипович, - поправил его Гинцбург: