Вельяминовы. Начало пути. Книга 1
Шрифт:
— Ну конечно, дорогой мой Паоло, — ласково сказал понтифик. «Вы виделись с моими врачами?».
— Все врачи говорят одно и то же, — Орсини пожал плечами. «Хорошо, что вы еще живы. А я и не собираюсь умирать!» — он внезапно стукнул кулаком по столу и поморщился от боли:
«Простите».
— Мне очень жаль, ваша светлость, — сказал Петя, глядя в карие, с покрасневшими белками глаза. «И я слышал, ваша жена скончалась? Примите мои соболезнования».
— Да, у нее отказало сердце, — буркнул Орсини и отвел рукой предложенный бокал
— Джованни умер потому, что Орсини его узнал, — Джон сцепил пальцы и, положив на них подбородок, помолчал. «А ведь я ему говорил, чтобы он был осторожен. То же самое касается и тебя, Корвино — я хочу, чтобы ты вернулся из Италии живым и невредимым.
Никаких поездок в Браччано, никакого мальчишества.
— Я убью его, — хмуро сказал Петя, вспомнив то, что ему рассказала Марфа. Он потом долго лежал, просто обнимая ее, шепча ей на ухо: «Считай, что он уже покойник».
— Нет, ты никого не будешь убивать, — Джон остановился и посмотрел ему в глаза — они с разведчиком были одного роста. «Орсини пока нужен, пусть живет. Я тебя понимаю, Питер, — он внезапно, горько улыбнулся, — но иногда в нашей работе надо уметь ждать. И потом, если ты ляжешь на плаху, никому от этого хорошо не станет. У тебя пятеро детей, не забывай.
— Не лягу, — упрямо сказал Воронцов.
— Джованни тоже так думал, — вздохнул разведчик. «Ты уже взрослый человек, не совершай глупостей».
— Глупостей! — взорвался Петя. «Из-за этой мрази погибла женщина, которую я любил, погиб мой друг, и еще одна женщина, — моя любимая, моя жена, мать моих детей, — он ее…, - Петя не договорил и отвернулся.
Джон помолчал. «Ты знаешь, кстати, что у Орсини не может быть потомства — Джованни так его шпагой перепахал, что он теперь хуже евнуха?».
— Меня это не утешает, — глухо ответил Петя. «Меня утешит его кровь на моих руках».
— Будет, — пообещал разведчик. «Но попозже».
— А где наш Томас? — внезапно спросил понтифик. «Задерживается?».
— Я его попросил еще раз проверить, все ли в порядке с кораблями, — задыхаясь, ответил Орсини. «Томас сражался со мной и доном Хуаном при Лепанто, я ему полностью доверяю.
Он вскоре должен быть здесь».
— Сэр Томас Стакли, наш капитан, — пояснил Джакомо Бонкомпаньи. «Слышали вы о нем, синьор Корвино?».
— Я знаю, что он исключительно отважный воин и человек чести, — искренне сказал Петя. «Под его командой мы сможем завоевать не только Ирландию, но и всю Англию!»
— Подонок, мерзавец, авантюрист, — кисло проговорил Джон. «Вот его папка», — он взвесил на руке пыльную стопку бумаг, — читай тут, никуда не носи».
— Надо было его повесить еще тогда, когда он сидел в Дублинском замке, — заметил Петя, возвращая разведчику документы — на следующий день. «Связи с мятежниками, оскорбление
— Ну вот видишь, вовремя не спохватились, а теперь его не достанешь — он под крылом папы Григория, — отозвался Джон, перевязывая бумаги.
— Достанешь, достанешь, — улыбнулся Петя. «И не таких доставали».
— А что ты придумал? — заинтересовался Джон.
— Ну, я не зря в Мадрид ездил, — Петя наклонился и сказал что-то разведчику на ухо.
— Хитер ты, Корвино, — одобрительно протянул тот.
Констанца Бонкомпаньи отложила тяжелый том «О законах ведения войны» и прислушалась. Чуть заскрипели половицы.
— Ты должен быть сейчас в саду, с ними, — усмешливо сказал она, кивая головой на раскрытое в июньский полдень окно.
— А я хочу тут, — невысокий, с темными, седеющими волосами мужчина облокотился о спинку ее кресла и пощекотал высокую, белую шею с золотистыми завитками волос. «Покажи-ка мне то, что ниже», — шепнул он, едва разжав губы.
— В библиотеке Его Святейшества, сэр Томас? — притворно ужаснулась Констанца.
— Вот же суеверные, вы, католики, — пробормотал Томас Стакли, и поднял женщину из кресла.
«Я старый человек, уступи мне место».
— Да уж такой старый, — Констанца приподняла юбки, и, закусив губу, опустилась на него. «Ты же тоже католик».
— Я и протестантом был, моя прелесть, могу и в мусульмане податься, если хорошо заплатят, — Томас стал расшнуровывать ее корсет.
Розовые, острые соски оказались на виду, и Констанца закусила зубами рукав платья.
«Сейчас быстро, — сказал ей Томас, — а завтра твой муж и этот торговец, Корвино, уезжают в Чивитавеккью на весь день».
— А ты с ними не поедешь? — тяжело дыша, спросила она.
— У меня дела в Риме, — усмехнулся Томас, — моя восемнадцатилетняя любовница не отпускает. Отправишься к своей кузине, как обычно, поняла?
Женщина кивнула.
Он вдруг рассмеялся: «Сколько ты там хранила верность своему мужу после свадьбы, дня два?»
— Неделю, сам знаешь — обиженно ответила Констанца и вцепилась тонкими, нежными пальцами в его плечи. «Станешь неверным, Томас, забирай меня в гарем».
— Мне почти шестьдесят, — он ухмыльнулся, — но ничего, лет на двадцать меня хватит, а потом я тебя сменю на молоденькую».
— Скотина! — еле слышно простонала женщина.
— О, милая, ты еще и не знаешь — какая. Но завтра узнаешь, — пообещал Томас.
— А, вот и наш капитан, — радостно сказал Джакомо. «Как там дела в Чивитавеккье, сэр Томас?».
— Все готово к отплытию, — сказал Стакли, поклонившись понтифику. «А вы, должно быть, синьор Корвино, наш финансист?» — он повернулся к Пете. «Рад встрече».
— Я тоже, — улыбнулся Воронцов и пожал сухую, сильную руку. «Я уверен, что под вашим командованием мы быстро достигнем берегов Ирландии».