Вельяминовы. Начало пути. Книга 1
Шрифт:
— Я избран Иисусом для этой цели! — горячо сказал Себастьян. «После Марокко, мы отправимся в Египет, а оттуда — в Иерусалим, где я припаду к подножию Гроба Господня, как это делали наши доблестные предки».
Воронцов увидел, как за спиной Себастьяна иронически улыбается испанский король.
— Как писал ваш замечательный поэт, Ваше Величество, — Петя на мгновение опустил ресницы, вспоминая:
— Que se espalhe e se cante no universo, Se t~ao sublime preco cabe em verso.— Вы
— К стыду своему — нет, я испанский-то знаю не очень свободно, — ответил Воронцов, — но истинная поэзия понятна без перевода.
— Камоэнс — гений, — вдруг, серьезно, вмешался Филипп. — Как Гомер или Вергилий. Мне очень жаль, что по-испански сейчас так никто не пишет. Я тут перевел на досуге несколько строф, послушайте.
Красивый голос короля устремлялся ввысь, под своды огромного зала:
И дайте слог мне пламенный и звучный, Чтоб стих звенел не как свирель лесная — Чтоб с подвигами был он неразлучен, Как трубный глас, ко всем сердцам взывая. Пусть, не в пример сказаниям докучным, Прошедших дней деянья воскрешая, Он донесет до всех концов вселенной Сиянье славы вечной и нетленной.— А я и не знал, что вы умеете плакать, сеньор Корнель, — посмотрев на него, сказал король.
— Только от благоговения перед такой красотой, Ваше Величество, — ответил Петя и тихо повторил: «Сиянье славы вечной и нетленной».
Белые флаги Себастьяна повисли в томном ночном воздухе. Петя посмотрел на герб с короной и семью замками на щите, и, расплатившись с лодочником, поднялся по сброшенному трапу на палубу.
— В Кадисе никого не было, — зло сказал Себастьян, разливая по стаканам соломенное, с зеленоватым отливом вино. «Пейте, это наше, — он кивнул куда-то на запад, — называется виньо верде. Его молодым пьют, этому еще года нет».
Вино было веселым, пьянящим и оставляло на языке вкус счастья. Петя опустошил бокал и взглянул в смертельно усталые глаза короля.
— Сколько у вас тут народу? — внезапно спросил он.
— Все, кто согласен воевать без денег, — ядовито ответил Себастьян. «Португальское дворянство, — он вздохнул. «У меня в стране не так много людей, как у моего дяди. Или золота, — добавил он.
— А Индии? — Петя налил себе еще. «Они же должны приносить неплохой доход».
— Да, вы же сами с моих островов специи возите, — Себастьян поднялся и походил по каюте.
Петя сразу же встал.
— Да сидите вы, — поморщился король, — к чему все это? Понимаете, Педро, доходы — большие, но и расходы — тоже. Туда точно никто без денег не поедет — дураков нет гробить здоровье и рисковать жизнью за бесплатно.
— И потом, — он помолчал, — в отличие от Филиппа, у меня не так уж много заморских земель. У него вон —
— Наймите еще людей, — спокойно сказал Петя. «Вон, на берегу, в Чивитавеккья, целый лагерь солдат — ждут отплытия в Ирландию».
— Я слышал об этой миссии, — Себастьян высунулся наружу и посмотрел на едва освещенный берег. «Как-то неудобно, — он вздохнул, — их финансирует Его Святейшество».
— Я думаю, Его Святейшество больше обрадуется тому, что Гроб Господень окажется, наконец, в руках христиан, Ваше Величество, — улыбнулся Петя. «И, в конце концов, как говорят — на войне все средства хороши».
— У меня нет денег, — вдруг сказал Себастьян. «У меня есть только отвага и уверенность в себе — но за них, по нынешним меркам, ничего не выручишь».
— Держите, — сказал Петя, выкладывая на стол два увесистых мешка. «Мне тоже хочется когда-нибудь свободно помолиться у гроба нашего Спасителя, Ваше Величество».
— Я не знаю, когда я смогу отдать, — густо покраснел король. «И потом, если я погибну…у меня ведь даже нет наследника, я так и не успел жениться. Я сделал предложение своей кузине, инфанте Изабелле, дочери Филиппа, но ей всего двенадцать, надо ждать».
— Оставьте, Ваше Величество, — серьезно сказал Петя, — неужели вы думаете, что у меня нет сердца? Не надо ничего отдавать, это мой вам подарок. Просто не надо о нем распространяться, иначе, — мужчина усмехнулся, — ко мне потянется очередь всяких авантюристов.
— Можете на меня положиться, — искренне сказал король.
— И еще вот что — те, — Воронцов указал на берег, — отплывают в субботу, так, что у вас есть время перекупить столько людей, сколько вам нужно. Более того, — он вдруг усмехнулся, — у вас будет один из лучших капитанов.
— Откуда? — удивился Себастьян.
— Да он сам к вам придет, — уверил его Воронцов и ласково добавил: «А вы давайте, выспитесь, и с утра отправьте кого-нибудь на берег. Там люди засиделись, в бой рвутся».
Вернувшись в свою палатку, Петя зажег свечу и очинил перо. «Ну что ж, синьор Джакомо, — пробормотал он, — пора вам раскрыть глаза на поведение синьоры Констанцы».
Он оглянулся и нашел листок бумаги. Помяв его хорошенько, и немного испачкав в грязи, Петя стал писать — коряво, с ошибками, почерком малограмотного человека.
Закончив, он еще раз перечитал свое творение и, усмехнувшись, быстро и тихо выскользнул из палатки. В лагере было спокойно. Охранники Бонкомпаньи играли в кости при свете двух факелов.
— Жулик! — внезапно, злым шепотом, сказал один из них и потянулся за кинжалом.
— Кто бы говорил, — возмутился его приятель, вглядываясь в брошенные на бочку кости. «Ты сам мошенник!»
— Да я тебе! — первый потянул шпагу из ножен. Второй солдат перевернул бочку, — кости упали в грязь, — и, подставив солдату подножку, пустился наутек. Охранник погнался за ним.
— Ну, вот и славно, — Петя тенью прошмыгнул в шатер. Бонкомпаньи крепко спал.
Оглянувшись, Воронцов положил письмо под сброшенную на ковер одежду и был таков.