Вельяминовы. Начало пути. Книга 1
Шрифт:
— Да она, небось, замужем уже, — понимающе вздохнул Степан. — А коли не замужем, так обручена.
— Обручена, дак под венцом не стояла!
Степан угрожающе свел брови.
— Ты в Россию едешь с головой на плечах, так с ней изволь и вернуться. Еще не хватало! И думать не моги! Ты для них еретик, англиканин, кто тебя с Марфой свенчает, даже если они и свободна?
— Тут повенчаемся, — упрямо ответил Петя. — Я Марфу увезу, ты ведь Беллу увез. Найду и увезу. Нечего ей там делать.
— Вот упрямый ты, ровно ослица Валаамова, — Степан вскочил с кресла
— Мы крестами поменялись.
— Так то когда тебе шесть годов было, а ей три!
— Ты, Степа сколько лет ждал Беллу? — тихо спросил Петя. — Видно, в крови это у нас, что поделаешь. Ты не думай, я все рассчитал.
— Что ты еще рассчитал?
— А вот смотри, — оживился Петя. — Судаковское золото у нас в конторе уже восемь лет в обороте, знаешь, какие у него барыши? Я тебе сейчас все распишу, — он потянулся за чернильницей.
— Не надо, — отмахнулся Степан. — Мало мне в море математики, так и на берегу покоя от нее нет.
— Марфа — наследница Судакова. Да и приданое за ней немалое будет.
— Еще скажи, что ты хочешь по расчету жениться, — расхохотался Степан.
— Нет, по любви. Но с расчетом, — не принял младший брат шутки.
— Лукавая ты лиса, Петька. Давеча был я в Адмиралтействе, в комитете снабжения, так иду по коридору и слышу шепот: «Брат Питера Кроу!». Понимаешь, Петька, не Ворон, не сэр Стивен, а брат Питера Кроу. Порадовался я за тебя. А теперь давай-ка на боковую, поздно уж. Приезжай завтра после обеда на Дептфордскую верфь, в Гринвич, покажу тебе «Изабеллу.
— Скоро на воду-то?
— Через две недели, с Божьей помощью. — Степан выбил из трубки пепел.
— И все? В Новый Свет опять? — загорелись синие глаза младшего Воронцова.
— Петьк, ты Москву помнишь?
— Я все помню, Степа.
— Вот и не лезь на рожон, — Степан чуть приобнял его. — Сказано от Писания — в день отмщения воздам.
— Это верно, — Петя открыл дверь спальни. — Только этот день отмщения и приблизить можно.
Петя щекотал Волчку мягкое пузо, щенок лениво отбивался толстыми лапами и негромко потявкивал.
— Сынок, — мать присела рядом, обняв мальчика, и он почувствовал, как пахнет от нее травами и цветами, — будто лежишь на лугу в подмосковной, смотришь в ясное небо, а вокруг летят, летят одуванчики.
— Что, матушка?
— Пора идти тебе.
— А как же я один буду? — Петя прижался к матери, цепляясь за ее сарафан, потом опустил глаза и закричал. Щенок, еще секунду назад такой живой, судорожно дергался на полу, и под разбитой его головой расползалась красная лужица.
— Матушка, — заплакал Петя, — что же это…
— Иди, сыночка, иди, милый. Только как будешь идти — не оглядывайся.
Мальчик медленно пошел к полуоткрытой двери,
— Не оглядывайся.
Маленькая рука толкнула дверь, и уже на пороге он не выдержал, обернулся.
Петр сдавленно вскрикнул и вцепился зубами в подушку. Из его ночных кошмаров этот был самый тяжелый. Он сел на постели, придвинул свечу и раскрыл старую Библию, доставшуюся ему от Клюге.
Пребывающий под покровом Всевышнего, находящийся под сенью Бога, провозглашает перед Господом: Ты прибежище и твердыня моя! Боже мой, на Тебя полагаюсь! Он укроет тебя крылом, под сенью крыл Его найдешь убежище; истина Его щит и кольчуга твоя. Не будешь бояться ни угрозы в ночи, ни стрелы, летящей днем.
Он читал давно знакомые строки и слушал, как за окном часы отбивают каждую четверть часа. В пять занялся рассвет, пора было собираться в контору.
На Дептфордской верфи пахло свежим деревом и морем, с востока ветер нес ароматы соли и водорослей. «Изабелла» возвышалась на стапелях — новая, с иголочки, сверкающая свежей краской и позолотой.
— Петька! — Степан перегнулся через борт и помахал брату рукой. — Поднимайся!
— Ну и грязь тут у вас, — поморщился Петя, отряхивая полы плаща.
— Весна, известное дело, все развезло с такими дождями. Видишь, — Степан показал на холщовый балдахин над палубой, — я велел натянуть, пока стоим. Все посуше будет.
Дерево, конечно, хорошее, выдержанное, но лишние предосторожности не помешают.
Пойдем, тебе ж, понятно, трюмы охота посмотреть?
— Н-да, — покачал головой Петя, оказавшись в трюме. — Торговым баркам с ней не тягаться. Тут за один рейс можно столько товара доставить, сколько на три обычных корабля поместится.
— Смотри, — Степан повел брата в капитанскую каюту. — Это, конечно, военный корабль, но добычу тоже куда-то грузить надо. Конечно, при полных трюмах у нее скорость поменьше, но у нас редко совсем уж полные трюмы бывают.
— А у тебя тут как обычно, — Петя опустился в кресло. — Не понимаю, как вы только спите на этом? Повернуться ж негде.
— Я как на «Клариссу» нанялся, два года вообще в гамаке спал. Да и сейчас иногда тянет.
Знаешь, Петька, как хорошо, будто в колыбели.
Только Степан мог назвать колыбелью неудобную провисшую веревочную сетку.
— Вот еще что, — он достал из кармана письмо. — Вчера забыл отдать за всеми делами.
Ежели ты Вельяминовых найдешь, и ежели живы они, передашь Федосье Никитичне лично в руки. Но только ей самой.
— Степ, не втягивай ты меня в эти ваши тайные дела, ладно? Хватит с меня того, что ее королевское величество, как патент нам вручали, отвела меня в сторону и говорит: «Вы, мистер Кроу, русский язык знаете, так будьте моими ушами при русском дворе. Зная вашу историю, не сомневаюсь, что вы к царю Ивану особой любви не питаете, но кроме вас, никто на это не годен».