Венчание со страхом
Шрифт:
— Хорошо, хорошо. Я готов. Пройдемте в мой кабинет.
Они проследовали до конца «аквариума», где в стене, облицованной серым известняком, имелась узкая металлическая дверь, а за ней что-то типа прихожей перед небольшой комнатой без окон с низким потолком. В комнате громоздились стеллажи, столы и тумбы, а на них — великое множество приборов, бумаг и каких-то склянок.
— Присаживайтесь. — Старичок опустился за свой рабочий стол, включил настольную лампу и начал быстро набрасывать
Колосов медленно прошелся по кабинету, заглянул в пузатую склянку с притертой пробкой, полную прозрачной жидкости: «Спирт, что ли? А они тут неплохо устроились. Такими канистрами!»
— Вы давно здесь работаете, Венедикт Васильевич? — спросил он.
— Второе лето, — откликнулся старичок, не отрываясь от списка.
— Всего? А я думал вы — здешний старожил.
— Прежде, вот уже тридцать пять лет, я работал в лабораторий Московского зоопарка. Но в связи с его реконструкцией она временно закрылась. Я перешел сюда. Тоже временно.
— Значит, вы не сотрудник этого НИИ?
— Нет. — Старичок пошарил в ящике стола, извлек очечник и водрузил на нос очки в толстой роговой оправе.
— Как же эта кража произойти-то могла? — спросил Никита задумчиво. — Ведь серпентарий ваш — словно Гохран. Вы, значит, вчера все проверили здесь, все заперли, а сегодня…
— А сегодня в половине восьмого змей уже не оказалось на месте!
— А ключ… ключ от этого импортного хитрого замка где вы обычно держите? Сдаете куда-нибудь?
— Здесь он, всегда здесь! — Старичок позвенел ключами в кармане. — Ключ всегда со мной.
— А вы на базе постоянно живете? — Никита спрашивал неторопливо, со стороны даже могло показаться, с некоторой ленцой.
— Приходится жить постоянно здесь. Их нельзя оставлять, пока они… А из Москвы не наездишься, годы, знаете ли, не те уж… Короче, у нас там жилой сектор, — старичок ткнул куда-то в глухую стену. — Там домик — четыре комнаты. Мы все прежде там и жили.
— Прежде? А кто это все?
— Я, Ольгин, Женя, если ему ночевать позволяют, и Серафима Павловна, когда дежурила.
— А Званцев?
— Он при лаборатории живет во втором секторе. Там у него комната имеется.
— Возле обезьянника? Это домик такой резной — избушечка?
— Совершенно верно.
— Значит, ключ от серпентария все время при вас. В вашей комнате?
— Именно.
— Ну и как вы объясните тот факт, что дверь, которую вы собственноручно заперли, оказалась открытой? — простодушно осведомился Никита.
Старичок растерянно пожал плечами. Был он весь сухонький, бледный. Даже седые волоски его — вздыбленные и растрепавшиеся — словно бы возмущались и недоумевали.
— Ума не приложу, молодой человек.
— Это ведь не первый случай
— Что не первый случай?
— Ну, когда змеи ни с того ни с сего вдруг покидают свои клетки, — молвил Никита вкрадчиво. — Ведь в прошлом году был уже такой инцидент?
— Ах, вы об этом, — Венедикт Васильевич нахмурился.
— И в прошлый раз в этом безобразии обвинили бедного шимпанзе. Чарли его зовут, кажется? — Никита сел напротив заведующего серпентарием и облокотился на стол. — А вы уверены, что тогда это сделала именно обезьяна?
— Уверен. — Венедикт Васильевич снял очки и положил их перед собой. — Чарли действительно по недосмотру проник в серпентарий — это случилось среди бела дня — и открыл несколько вольеров. Я уверен, вернее, я точно это знаю, хотя…
— Что?
— Это просто невероятно, молодой человек. Невероятно, но факт.
— Что невероятно? — не понял Никита. — Что шимпанзе сумел открыть клетки? Но там запоры плевые, я же видел. Обычная задвижка.
Венедикт Васильевич побарабанил по столу пальцами.
— Невероятно то, что шимпанзе приблизился к змеям, — сказал он веско.
Никита смотрел на него с недоумением.
— Да, да! Для меня это… Видите ли, вы располагаете хоть какими-нибудь познаниями в зоологии?
— Ничем я не располагаю, — вздохнул Никита. — Темный лес эта наука для меня.
— Ну, я тоже не специалист по антропоидам, и все же… — Старичок хмыкнул. — Видите ли, для обезьян, для любых обезьян, особенно для человекообразных, нет в природе страшнее врага, чем змеи. Ни один из представителей этого вида добровольно и близко к змее не подойдет!
Колосов напряженно слушал: что-то здесь есть, что-то такое…
— Так, значит, все-таки не Чарли тогда забрался в серпентарий? — спросил он.
— Нет, молодой человек. Это сделал шимпанзе. Его видели. Но… — старичок беспокойно зашевелился на стуле, — такое поведение для него просто аномально.
— Аномально?
— Невероятно. И вот я не понимаю: что все же с ним произошло тогда, что он так резко вдруг вышел за рамки своего обычного поведения.
Никита все недоумевал:
— Но вы ведь с ними работаете. Как же вы не можете…
— Я к обезьянам не имею никакого отношения, — отрезал Венедикт Васильевич. — Программа Ольгина не в моей компетенции, я занимаюсь только своей работой — серпентарием.
— Но вам ведь коллеги объяснили, наверное…
— Мне не дали по тому факту никаких объяснений, молодой человек. Вразумительных, во всяком случае. А те, коими от меня отделались, просто несерьезны.
Колосов молчал. Потом спросил:
— Ну и какова получилась сумма ущерба? Старичок молча передал ему список.