Вендетта по-русски
Шрифт:
Он находится на обычной улице, в обычном районе, но в то, же время он наглухо изолирован от того, что происходит вне стен здания. Я даже вспомнил свою первую неделю в армии, когда сержант разбил мне лицо ударом тяжелого деревянного табурета, я отлетел к окну, на несколько секунд потерял сознание, а когда очнулся и стал вытирать кровь, подумал о том, что вот за этим окном — светит солнце, ездят машины, девушки едят мороженое, а дети играют в песочницах, и мордобой считается правонарушением, за которое можно попасть в милицию. Казарма находилась в черте города, но граница между «внутри» и «снаружи» была настоящим
Лифт плавно остановился, и провожатый подтолкнул меня вперед. Еще один коридор, ни одного человека по пути не попадается, потом еще одна дверь, провожатый опережает меня, толкает здоровенной ладонью в дверь…
— Проходите, — басом говорит он. И я прохожу. В небольшой плохо освещенной комнате сидит за письменным столом сорокасемилетний мужчина с круглым лицом и некрасивым носом-картошкой. Светлые волосы расчесаны на пробор. Очков в тонкой оправе, которые можно было раньше видеть на фотографиях, теперь нет. С некоторых пор Валерий Анатольевич Абрамов носит контактные линзы. В очках он выглядел более импозантно. Впрочем, меня пригласили не для консультаций по имиджу председателя совета директоров корпорации «Вавилон 2000». У меня другая миссия.
Я делаю шаг по направлению к Абрамову и хочу протянуть ему руку; но тут меня словно танковым тягачом тянет назад. Мой провожатый склоняется к моему уху и произносит негромко и весьма убедительно:
— Если вы сделаете хоть одно движение, которое покажется мне подозрительным, я вас убью. Почему-то этому человеку веришь с первого и до последнего слова. Блестящий оратор.
Абрамов оторвался от бумаг, поднял голову и посмотрел на меня. Его взгляд был обычным. Никаких мелодраматических страстей, никакого страха или гнева. Это был взгляд человека, занимающегося целый день напролет довольно скучной работой и слегка из-за этого уставшего. И я был частью этой работы, не более, не менее.
— Во-первых, — негромко и внятно проговорил Абрамов, — вы находитесь в комнате для конфиденциальных разговоров. Здесь стопроцентная звукоизоляция плюс специальные датчики, исключающие любую возможность прослушивания. Здесь можно обсуждать самые тайные и деликатные проблемы. Хотя Горский, — он кивнул на моего провожатого, — утверждает, что здесь можно заниматься и другими вещами. Например, если мне понадобиться убить кого-то, так лучше места не найти. Тихо и спокойно.
— На какое из двух возможных мероприятий приглашен я? Собеседование о деликатных вопросах или убийство? — Я взялся за стоящий рядом стул, вопросительно взглянул на Горского — тот, похоже, не собирался меня за это убивать — и я сел. А потом вконец обнаглел и закинул ногу на ногу. Горский не пошевелился.
— Вообще-то вас никто не приглашал, — ответил Абрамов. — Вы сами напросились. «Я знаю, что случилось в марте девяносто шестого года. Жду у ворот через пятнадцать минут». Ваш текст?
— Мой, — согласился я.
— Во-вторых, — продолжал Абрамов, — прежде чем мы начнем, скажите, пожалуйста: сколько еще человек знает то, что знаете вы?
— Ноль. Никто.
— Неужели? — Абрамов недоверчиво поднял брови. — А ваш помощник?
— Какой помощник? не понял я.
— Который
— Конечно! Он просто отправлял сообщение, он тут вообще ни при чем, — торопливо проговорил я, не сводя глаз с Абрамова. Тот был совершенно спокоен.
— Ладно, — сказал он. — Горский, сделай распоряжение.
Горский молча вышел из комнаты, и мы остались один на один.
— Не боитесь остаться без охраны? — спросил я.
— А вы не боитесь? Находиться здесь не боитесь? — задал встречный вопрос Абрамов.
— Бояться уже поздно, — сказал я.
— Правильно, — кивнул Абрамов. — Сейчас Горский распорядится, чтобы этого взломщика отпустили. Из этой комнаты нельзя звонить по мобильному, поэтому Горскому пришлось выйти.
— А где этот… этот взломщик? — Я смотрел на Абрамова, еще не до конца веря ему, не веря в его возможности, которые он так походя демонстрировал и не требовал аплодисментов. — Что с ним?
— Точно не скажу. Но он уже минут пятнадцать как у моих людей. Они должны были его основательно обработать, но раз вы гарантируете, что он тут не замешан… — Абрамов развел руками и улыбнулся, как бы говоря: «Вот какой он я, благородный и милостивый». Властитель людских судеб.
Беззвучно вошел Горский, кивнул Абрамову, сигнализируя, что поручение выполнено. Снова закрылась дверь, и я снова ощутил присутствие Горского у себя за спиной. Не слишком приятное ощущение.
— Пусть невинные не страдают, — сказал Абрамов. — А вот с вами мы продолжим. Вы знаете, кто я, но я не знаю, кто вы.
— Намек понял. — Я повернулся к Горскому и на его глазах медленно опустил свою руку в карман плаща. Горский кивнул, и я извлек визитную карточку. — Вот, — сказал я и показал Абрамову ее лицевую сторону.
— Можно поближе? — попросил тот, но я не спешил выполнить его просьбу.
— Вы верите в приметы? — сказал я. — Дело в том, что с тремя людьми, которым я давал визитку, случилось несчастье. Одного сбило машиной, второго застрелили, третий вообще пропал. Рискуете продолжить список…
— Я не суеверен, — сказал Абрамов, и, повинуясь его жесту, Горский взял визитку у меня из руки и положил ее на стол перед Валерием Анатольевичем. — Частный детектив. Константин Сергеевич Шумов. Ну что ж, добро пожаловать, Константин Сергеевич. И теперь большая к вам просьба — объясните, что вы имели в виду, когда утверждали: «Я знаю, что случилось в марте девяносто шестого».
— Хорошо. — Я освоился в этом мрачноватом месте и даже стал слегка покачивать носком ботинка. На мое счастье, Горский не счел это угрожающим жестом и не свернул мне шею. — Мы с вами земляки, Валерий Анатольевич. Вы уехали из Города, ну а я там все еще живу.
— Похвальный патриотизм, — отреагировал Абрамов. — Я тоже люблю свой Город, но масштаб моего бизнеса вынуждает меня работать в Москве.
— Я читал об этом в газетах. Я вообще много о вас читал. Я готовился к нашей встрече. Так уж получилось, Валерий Анатольевич, что ваше имя попалось мне в связку с расследованием одного дела. Того самого, о котором я упомянул в начале. Человек взял у меня визитную карточку, а потом его сбило машиной.
Он умер.
— Из-за того, что взял визитную карточку? — поинтересовался Абрамов. — Они действительно приносят несчастье?