Вендетта
Шрифт:
— Калик, чё там за прогноз?
— Инженер, пятьдесят четыре целых, восемь сотых, — бесстрастно отозвался тот с плеча танка. Обезьяну явно было скучно. Он лежал на спине, болтая руками и ногами, придерживаясь только хвостом за один из шипов на броне Лука.
— Пятьдесят четыре процента — это гомно, а не прогноз, — нахмурился танк. — Это всё равно что пьсят на пьсят.
— С тем же успехом можно кинуть монету, орёл или решка, — поддакнул Макс.
— Видишь, мой партнёр согласен, так
Один из бойцов пропустил пулю в плечо.
— Инженер, пятьдесят шесть целых, тридцать три сотых, — сказал Калик, позёвывая.
— Если ты будешь так считать, вся наша авантюра насмарку. А ну-ка заново, не то тресну!
— Тише, вдруг кто услышит! — проговорил Макс. — Вообще, спорить с Каликом бесполезно. Это всё равно что спорить с теорией вероятности.
Бой длился, если верить внутриигровым часам, чуть больше двадцати минут. Лук справлялся у Калика о шансах бойцов после каждого пропущенного удара, и с каждым разом прогноз был всё оптимистичней для инженера — который в конце концов и победил.
Игрок, стоявший по левую руку от Макса, громко выматерился, пнул стекло и ушёл.
— Поприветствуем победителя: Го-о-олд Дрэгон! — объявил диктор.
Предыдущих бойцов сменили новые — обе девушки. Одна из них была только в плавках и лифчике, другая — ходячая консерва, как Лук. Если бы не два бугорка под грудь на броне, Макс бы и не догадался, что это не мужик.
— Беатрис считает себя настолько крутой, что вышла биться в одних трусах! — вещал диктор. — Что ж, посмотрим, сумеет ли она сладить с нашей чемпионкой Пираньей! Делайте ставки!
— Калик, настал твой час, — прошептал Лук.
— Штурмовик, семьдесят девять и двенадцать.
— Кто из них штурмовик? — спросил Макс.
— Очевидно, Пиранья. И поставь се уже линзу в глаз! — отозвался танк и подвис.
— Время ставок вышло. Три, два, один!
Грохнула ракета, и боевые девки схлестнулись на трубе.
— Ты что, не успел сделать ставку?
— Почему? Нет. Тут вместо крупье — живой человек. Пишешь ему в личку, на кого ставишь, и прикрепляешь сумму, — ответил Лук.
— Не обманут нас?
— Эта гильда известная и уважаемая, не станут же они рисковать репой ради наших копеек. Поверь, тут крутятся такие суммы, что тебе и не снилось.
Они прильнули к стеклу. Что ж, было очевидно, что Беатрис погорячилась, выйдя на бой полуголой. Да и будь она в броне, это мало бы её спасло. Пиранья отдавила противницу к концу трубы, перемалывая все вражеские щиты каким-то скиллом.
— Сколько поставил?
— Двадцать, — отозвался Лук.
— Врёшь!
— Двадцать, говорю те!
— Неправда.
— Стал б я те врать после медных труб, через которые нас пропихнула Морозная Бездыха’нность?
—
— Пятьдесят, — признался Лук. — Как ты догадался?
— Никак, я блефовал.
— Эх, над было стоять на своём... Ты ж не в обиде?
— Переживу.
Пока они болтали, Беатрис бесславно улетела в космос.
— Нормалёк.
«Игрок Лук де Порей перевёл вам 5000 кредитов».
Они провели ещё два боя, каждый со ставкой в сто тысяч.
— А теперь, умоляю тебя, проиграй, — шепнул Макс.
— Лады. Думаю, пробакланить двадцатку мы можем себе позволить...
— Сотню, — сказал Макс.
— Кредитов?
— Тысяч.
— Да ты стебёшь меня?!
— Если ты сейчас реалистично не облажаешься, нас за дверью встретит спецназ этой супер-гильды.
— Спецназ? — Лук хохотнул. — Сомневаюсь, что это так называется. Но я тя понял. И: возвращай деньги за ту другую победу. Считай, комиссия за убыток.
Когда обугленный рептилоидный трупик слетел с трубы от радостного пинка победителя, Лук топнул и театрально воскликнул:
— Какой отстой!
— Ты мог это сказать хоть немного естественнее? Да и слова какие-нибудь другие?
— Нет. Чё ты от меня хочешь? Я не актёр.
— Как врать про двадцать тысяч, так он — прима Большого Театра, а как сыграть досаду, так сразу не артист!
— Чё поделать, — развёл руками Лук.
— А теперь уходим.
— Почему? Надо ж нам вернуть то, что посеяли как два лоха.
— Да веди себя ты реалистично! Ты — игрок, который только что потерял немалую сумму. Какие твои действия? Конечно, психануть и уйти!
— Да вот нифига. Любой после такого начнёт ставить ещё больше, потому что ему надо отыграться.
— Чёрта с два!
— Если хошь, уходи. А я остаюсь.
Они сыграли в гляделки, пропустив ставки на следующий бой.
— Окей. Будь по-твоему, — сказал Макс, опираясь руками на стекло. — Сколько поставишь?
— Двести пьсят.
— Ого... Откуда? Ты что, бегал по аренам без меня?
— Там около сотни — моих кровных, — ответил Лук. — И закатай губу, с них тебе процент не пойдёт.
Калик, вдруг усевшийся на наплечнике по-турецки, спросил:
— Ребята, давайте договоримся. Ещё десять прогнозов, и я свободен.
— Надейся больше... Посчитай лучше вероятность на того инженеришку.
— Девяносто один и двадцать шесть.
— Супер, — сказал Лук, потирая руки.
Этот бой был нереально долгим. Здоровье инженера всё падало, а Лук всё мрачнел.
— Када у него уже второе дыхание откроется? — бормотал он, уже чуть ли не прилепившись к стеклу.