Венец Бога Справедливости
Шрифт:
"Успокойся, Яромир, это я, Георг, — донеслись до сознания мальчика слова, — Они не увидят нас, но для этого ты не должен никуда отходить от меня, и ещё, конечно же, обоим нужно помолчать"
Георг отпустил Яромира из мёртвой хватки, держа его теперь только за руку, А на поляну меж тем вышли два эльфа, вооружённых до зубов, и весьма недовольных с виду, заметив дотлевающий костёр на поляне, они расстроились ещё больше.
— Ну вот, говорил же тебе: здесь кто-то есть, наверно ушли куда-нибудь, к реке, например.
— В общем, да, здесь сто процентов кто-то отдыхал ночь, и всё-таки крика я не
— Вот и плохо, что не слышал: сейчас начеку надо быть, и каждый шорох различать.
— Из-за этих самозванцев, да?
— Ну, конечно, тут ведь дело государственной важности!
— Государственной важности! И всё-таки, Римус, вот так не с того ни со всего начать верить этому полоумному магу, тоже глупо. Раньше ведь его никто бы и слушать не стал!
— Ты бы попридержал язык, Клаус, он теперь не какой-нибудь там маг захолустный, а временный соправитель Идэлии! А ну как Алисии станет об этом известно или не дай Боги ему самому!
— Да ладно тебе, Римус, пошутил я! Просто странно всё это, вообще всё, что случилось в последнее время, начиная со смерти королевы. Маг этот, Белорский, вообще тёмная личность, а какую они политику в стране проводят, и думать жутко! Да ещё видение это о самозванцах! Какой перстень королевы — да о нём уже и не помнит никто! А он, видите ли, появление его почувствовал!
— Ладно, нечего тут попусту распинаться — давай лучше к реке сходим, проверим. Может, конечно, ты и прав, это всего лишь дети костёр жгли, но лучше проверить.
Эльфы спустились к реке, но, конечно же, никого там не нашли. На всякий случай они проверили близлежащие окрестности, едва не нащупав в какой-то миг острием меча Яромира.
— Слава Богу, они ушли! — прошептал Георг, когда эльфы, наконец, ускакали.
Яромир радостно улыбнулся, и невольно обнял юношу.
— Георг! Ты жив! Я так рад тебя видеть!
— Я тоже рад тебя видеть, а что касается моего существования, то я и сам едва верю в то, что жив, раньше мне победа над перстнем королевы могла только заносчивой идеей перед скорой кончиной показаться. А вот, поди ж ты, я даже цел и не вредим!
— Но ты ведь быстро справился! Ожоги вообще почти сразу пропали.
— Если только внешне, а изнутри меня словно всего сжигало.
— Почему же тогда перстень не ранил меня, я ведь вообще даже ничего не почувствовал, когда одел его.
— Есть два варианта: либо он не карает незнающих, либо ты избран им, чтобы стать новым правителем Идэлии.
— Что?! Я — правитель Идэлии! Абсурд!
— Значит, принимай первый вариант.
Георг поднялся, но, пошатнувшись, тут же схватился за ствол стоящего рядом дерева.
— Что с тобой? — встревоженно спросил Яромир.
— Ничего, — сухо ответил юноша, опускаясь на корточки.
— Но ведь я же вижу, что тебе плохо.
— Спасибо за заботу, мой мальчик.
Яромир насупился.
— Ну не столько много ты меня и старше! К тому же ты дракон, пройдет несколько лет, и я догоню тебя по возрасту. Да и пока, всего-то девять лет!
— Шесть, — поправил его Георг.
— Что? Так значит, ты солгал? И дяде Адельберту, и папе.
— А что мне оставалось делать, если тот, за кого я себя выдавал, на три года старше меня?
— Впрочем, папа всегда об этом догадывался.
—
— Из-за странного видения странного мага, ставшего теперь соправителем Идэлии?
— Получается так. Хотя, если честно, я просто шокирован такими известиями. Я, в конце концов, не так уж давно видел королеву Амариллиду, а теперь вот выясняется, что она скончалась! Из-за чего? Она ничем таким болела, чувствовала себя нормально… Странно!.. И где Лидия?
— Лидия? Кто это?
— Принцесса. Странно то, что они вообще и словом о ней не обмолвились. Конечно, да, она ещё слишком мала, чтобы занимать престол, но не принимать её мнение вообще они тоже не могут.
— А этот перстень? Как тот маг мог почувствовать его появление?
— Очень просто: перстень ведь связан магическими линиями со всем пространством Идэлии. Конечно, непосредственно это почувствовать нельзя, из известных мне, такое, пожалуй, доступно только моему брату, а так, нужно специально проверять силовые потоки. Но, в общем-то, мне эта боязнь встретить самозванцев понятна.
— Я не понимаю.
— Смотри, всё очень просто. Королева в расцвете лет скончалась и тут появляется перстень королевы, утраченный много лет назад, но, по приданию, он должен возвратиться в свою страну в некое смутное время и указать истинного правителя, — Георг пристально посмотрел на Яромира, но быстро отвёл взгляд. — На твоём месте я бы не стал рисковать, и спрятал бы его подальше.
— Пожалуй, ты прав, — согласился мальчик, и быстро снял перстень с пальца, и так же быстро всё вокруг стало меняться: вместо оврага, леса перед ними стали проступать стены какой-то пещеры, их нещадно сжало невидим прессом так, что они и пальцем шевельнуть не могли, а безумно яркий свет заставил зажмуриться. Продолжалось всё это примерно с минуту, и отступило так же резко, как и появилось. Георг открыл глаза и увидел перед собой стены огромной залы, и если не дворцовой, то, по крайней мере, относящейся к замку важной особы. Он тут же встал, но слишком быстро, что сейчас не позволяло ему сделать его состояние, и это в условиях только что совершенно перехода в иное пространство. Внезапно стены и своды залы стали рушиться на него, но падали всё-таки не они, но он сам, и не на мраморный пол, а на руки незнамо откуда появившегося эльфа.
Яромир, поднявший в этот момент голову, даже вскрикнул.
— Не бойся, — говорил ему ещё один эльф, тем же таинственным образом появившийся в зале. Он помог мальчику подняться, дружелюбно улыбаясь, он продолжал.
— Не бойся, здесь никто не причинит вам вреда. Как тебя зовут? Я — Морис, а это Алан.
Эльфы были одеты в длинные голубоватые одежды, на груди их был вышит неизвестный мальчику герб: четыре башни замка, окруженные сияющим кольцом, в цент между башнями занимали языки пламени. Можно, конечно, было предположить, что это служители какого-то храма, но вот тогда: какого Бога. Нет, скорее, это служители магического ордена, хотя тоже странно: их почти не осталось во времена Яромира, а среди существующих ничего подобного не было, но что-то он всё равно напоминал.