Венец Бога Справедливости
Шрифт:
— Не протянешь и двух дней!
— Ну…. А может, мне понравится?
— Летать туда и обратно. Ладно, где наша гостиница?
— В центре города есть настоящий дворец, поначалу там был театр, но потом его перенесли в новое здание, а это отдали для нужд города.
Мирра тем временем изумленно смотрела по сторонам, ее восхищали красота и убранство города: Эллея всегда была местом отдыха королевской семьи и многих аристократов, именно в связи с этим город не разрастался в размерах, но набирал в убранстве. Казалось, здесь вообще не было простых домов, только дворцы и усадьбы, парки, сады и
— В чем дело? — спросил их Георг.
— Ничего, мы уже идем.
Так, до самой гостиницы, Кайл не отпускал руки девочки, покорно шла она следом, и не пытаясь выкрутиться.
— Вот она.
— Георг, знаешь, а я, пожалуй, уйду жить в гостиницу. Тут такие условия!
— Только не в эту! Театру не зря новое здание отстроили. Нет, чтобы снести это древнее сооружение, так они решили, что богатых зрителей и артистов нужно беречь, а приезжих гостей необязательно.
— Что?! — удивилась Беатрис. — Может, мы пойдем в другое место?
— Нет, зачем? Дворец, конечно, ветхий, но не настолько, чтоб бояться спать под его крышей.
Им выделили несколько смежных комнат, где они сразу разместились и куда попросили принести ужин. Мирру практически никуда не пускали: в таком огромном помещении она могла запросто потеряться, притом, что большая часть дворца оставалась нежилой. Ее рано отправили спать, чему она ужасно возмутилась: с ней, явно, обращались как с ребенком. Она уже надула губы и собиралась сложить в знак протеста руки, но в этот момент Беатрис ласковым голосом заговорила с ней, и вскоре увлекла за собой. Перед ней Мирра просто терялась: она говорила с ней так, что девушка могла только восхищенно посмотреть на нее, и безоговорочно подчиняться. В этот раз Мира долго неотрывно смотрела на нее.
— Что?
— Ничего, просто, вы мне напомнили…
— Кого?
— Мою госпожу.
Улыбка застыла на лице Беатрис, а одеяло так и осталось в руке.
— Что с вами? Что-то не так?
— Нет, нет, все в порядке.
Беатрис так ничего и не ответила на замечание Мирры, всерьез задумавшись над тем: кем считать ей теперь Руфину и как к ней относиться. Раньше она не задумывалась всерьез над той разницей в возрасте, которая образовалась между ними, над тем обстоятельством, что она может стать женой брата ее мужа. Внешне Беатрис едва можно было дать тридцать, и тот факт, что у нее есть взрослая дочь, представлял собой не более чем недоразумение.
— Ну, все, постель я тебе застелила, так что ложись.
— Но ведь еще очень рано.
— Рано? Я посмотрю, что ты скажешь на это завтра, когда мы улетим отсюда в семь утра. Не волнуйся, мы тоже скоро ляжем.
— Правда?
— Ну, конечно.
Пожелав "спокойной ночи", Беатрис оставила Мирру и, выйдя в общую гостиную, позвала Андрея.
— Что такое?
— Мы можем
— Конечно. Георг, Кайл, спокойной ночи.
— Вы уже уходите?
— Да, завтра рано вставать. К тому же мы сегодня проделали немалый путь и порядком устали.
— Что ж, доброй ночи, я тогда тоже пойду, вы не против, Кайл?
— Нет, что вы, ваше высочество.
— Какая официальность! Так и будете меня называть, все время?
— Но…
Георг тяжело вздохнул и, более не говоря ни слова, ушел в свою комнату. "Чего он хочет от меня? — с негодованием в душе подумал Новилин. — Чтобы я называл его по имени? Мы, в конце концов, не ровесники, а на "ты" к нему обратиться, поди, сам же и обидится!"
— Андрей, мне так страшно, я боюсь наступления завтрашнего утра, боюсь лететь туда, мне страшно за тебя, за Георга, за Руфину, за всех. Я… Мне жутко от одной мысли, что все это ненадолго, что я могу потерять тебя, что…
— Нет, Беатрис, этого не будет. Я говорил тебе об этом еще в Долине, и говорю об этом сейчас. Ничего он мне не сделает!
— А тот второй дракон? Кто он? Что если, он опасен более чем Зору?
— Возможно, одно ясно — это его сообщник.
— Но в чем? Тебе не кажется это странным: они захватили Руфину и держат ее как приманку в той ловушке, к которой мы стремимся. Я так понимаю, что мы все-таки не являемся их целью, но тогда кто? Чего они могут хотеть от твоего брата?
— Я не знаю, кто тот второй дракон, но я знаю, что Зору может желать поквитаться с Георгом, в первую очередь за победу над перстнем королевы.
— Нет, это бы не задело его так, как предательство Руфины, не говоря уже о моем. Он всегда считал, что мы — его собственность, а разве собственность должна иметь право на самостоятельное решение? О, Андрей, если бы только знал: как я боялась его, как ненавидела и все равно жила с ним, была ему женой. Я каждый раз боялась засыпать, потому что не знала: проснусь ли утром. Да что говорить, если я смогла пожертвовать возможностью быть рядом со своим ребенком, пусть я и была сама еще совсем девочка, но все равно я привязалась к ней, хотя сейчас…. Это моя вторая головная боль. Андрей, это так жутко, но я не воспринимаю ее как дочь, я вообще не понимаю: кто она мне теперь.
— Просто подруга, близкая подруга, разве нельзя относиться к ней так?
— Но что если я обижу ее этим? О, я виновата перед ней с того самого момента, как пошла с Зору к вайлисковому дереву. Ведь ее требование от меня любви всегда было правомерным. Скажи, что я виновата.
— Не скажу. Ты была поставлена в такие условия. Согласись, имей ты право выбора изначально, ты бы не сделала той ошибки. К тому же твоя ошибка помогла очень многим. Даже такой Идэлии бы сейчас не было, если бы не Руфина.
— Нет, я верю, что в природе все находит себе замену. Так что, я думаю, кто-нибудь другой обязательно помог бы королеве Амариллиде, если не смертный, то кто-то из Богов.
— Кстати о Богах. Утверждая, что рождение Руфины — ошибка, ты утверждаешь и еще об одной ошибке, исходящей от Тэат.
— Нет, я не хотела это сказать, просто, просто все и так могло существовать, без нее.
— Тогда подумай о моем брате! Он любит ее.
— И ты считаешь: это нормально?