Венец Хеопса
Шрифт:
Потому воины Харати снова занялись своим делом в пределах владений великого гика. Они охотились на отдельные отряды врагов и нападали на обозы. Только теперь занимались этим не как разбойники, а как воины Камоса-Кена.
У селения Ра-Адженти разведчики выследили большой отряд гиксов.
— В доме местного вельможи принимают знатных гиксов, Харати, — заявил одноухий воин с двумя шрамами на лице.
— И ты видел этих знатных господ? Может быть, это совсем не гиксы. Имение Ра-Адженти принадлежит египтянину.
— Но предателей грабить можно, Харати! — возразил одноухий. — Мне отсекли ухо как раз вот такие египтяне в угоду проклятым гиксам.
— С чего ты взял, что у него в гостях гиксы?
— У них длинные гиксовские одежды. А какой египтянин станет так наряжаться?
— Похоже ты прав. Здешний хозяин служит двум господам. Ладно! — Харати повернулся к слуге. — Эй, ты, собирай наших воинов! Есть работа!
Слуга, сразу все понял и бросился будить солдат наемного полка.
Во дворе запели боевые рожки, и наемники стали подниматься. Они знали, как строг в таких случаях их командир.
— Привести в порядок оружие и строиться!
Воины спрашивали друг друга:
— Что такое?
— Снова тревога?
— Враги?
— Сейчас узнаем. Похоже, наш Харати чует большую добычу.
Харати в сопровождении двух сотников обошел своих солдат и отметил, что все заботятся о снаряжении и вчера никто не пил вина.
— Воины фараона Камоса! — обратился он к солдатам. — Для нас есть работа в имении Ра-Адженти! Там обосновались знатные гиксы с отрядом воинов! Мы нападем на имение и вырежем врагов и их прислужников.
Кто-то возразил:
— Но ты сам запретил нам грабить египтян!
Его поддержали:
— Верно! А это имение собственность египтянина.
Харати ответил:
— Я сказал вам, что если в имении принимают врагов фараона, то оно ваше!
Воины прокричали хвалу своему командиру. Больше никто не возражал…
* * *
Солдаты окружили Ра-Адженти со всех сторон по всем правилам. Хартии был уверен, что и мышь теперь оттуда не вырвется. Бывшие пираты быстро убрали часовых, полусонных стражников местного вельможи. Они так и умерли, ничего не успев понять.
Одноухий жестом показал Харати, что пусть чист. Командир дал знак, и его воины с громкими воплями бросились на приступ.
— Вперед!
— Смерть гиксам!
— Смерть предателям!
Передовые ворвались в открытые ворота и убрали воротную стражу. В доме услышали крики и лязг оружия. Закричали женщины. В бой вступила гиксовская стража. Они бросились на египтян и лезвия мечей и боевых секир высекли искры. Но у Харати было численное преимущество и его воины — это не вчерашние крестьяне и ремесленники, а закаленные в схватках бойцы.
—
— Никого не щадить!
Несколько десятков гиксов были изрублены. Воины бросились в дом. Слуги египтянина не желали оказывать сопротивления этим диким и свирепым воинам. Но это не спасло их жизни. Их убивали без всякой жалости.
Харати шел по дому и его боевой топор был красным от крови. Ему навстречу вышел немолодой египтянин с роскошным ожерельем на шее. Он поднял руку с жезлом и прокричал:
— Стой! Как смеешь ты нападать на воинов великого гика!
Харати остановился и ответил:
— Я не служу великому гику. Я слуга фараона Камоса!
— Но я египтянин! Я знатный человек и слуга номарха города Мемфис!
— Тогда отчего ты грозишь мне именем великого гика, египтянин? Я желаю видеть твоих знатных гостей в гиксовских одеждах. Их стража уже лежит мертвая во дворе, а они не вышли с нами сразиться!
В комнаты вышел мужчина в богатой гиксовской одежде и громко заявил:
— Я посланник моего царя!
— Посланник?
— Я вельможа великого гика!
— Мой фараон не нуждается в посланниках от гиксов!
Харати взмахнул своим топором. Гикс упал с раскроенным черепом.
— Это убийство! — заверещал египтянин. — Будь ты проклят…
Но и его убили по знаку Харати.
Одноухий подошел к командиру и с досадой в голосе сказал:
— Ты напрасно убил этого гикса, Харати! Это знатный воин! Посмотри на знаки на его шее. Нужно было его захватить.
— Какой это воин! Трус! Он не вышел ко мне с оружием как подобает мужчине! Он допустил, чтобы его людей перебили, а сам отсиживался здесь! — ответил Харати, вытирая лезвие топора.
— Смотри! У него в сумке что-то ценное.
Одноухий достал из сумки кожаный украшенный золотом и слоновой костью футляр.
— Что это?
— Это послание! — заявил второй воин. — Я видел такие. Этот человек был посланцем царя Хамуду. — На футляре царские знаки!
— Но к кому он был послан? — спросил Харати.
— Это мог бы сказать он, но он мертв, благодаря твоей руке и твоему топору. Теперь в послании можно прочитать к кому он был направлен. Но кто из нас знает тайны знаков на папирусе?
— Никто не знает, — ответил Харати, повертев футляр в руках. — Но мы передадим его в ставку фараона, и пусть он решает, что с этим делать. У него много ученых писцов разбирающих знаки на папирусе.
Харати отправил одного своего командира в сопровождении лучников в Хемену.
— Передадите послание в канцелярию государя.
— Но отчего это должен делать я, Харати? — возмутился бравый десятник. — Я могу драться не хуже иных.
— Оттого я и посылаю именно тебя в ставку фараона.