Венец лжи

Винтерс Пэппер

Направившись к двери, она усмехнулась.

— Наконец-то Вы научились хоть немного веселиться, — Флёр отсалютовала мне, прежде чем исчезнуть за дверью. — Предоставьте это мне. Думайте об этом как о начале новой любви.

Я тихо застонала, услышав в коридоре обрывки мужских голосов, но затем Флёр закрыла за собой дверь, и они смолкли.

Наверное, мне не следовало говорить Пенну, чтобы он ждал четыре года. Что, если он воспримет это всерьез и уйдет? Как бы ни ужасала меня его персона, от мысли о том, что он исчезнет,

не выполнив своих обещаний, мне становилось нехорошо.

Разозлившись на себя, я встала из-за стола и на цыпочках подошла к двери. Прижавшись к ней, я попыталась услышать, что происходит с другой стороны.

— Вы, должно быть, Стив Хобсон?

Этот голос… Он стал уже таким знакомым — не хуже любого горючего распалял внутри меня скрытые желания. Коварная мягкость, дерзкая глубина. Несправедливо, что он был так красив и говорил, как пройдоха-поэт. Может, для брака он и не годился, но фантазию определенно будоражил.

Моим будущим Пенн не был, но мог бы сделать много полезного для моего настоящего.

Из-за двери донесся голос Стива:

— Да, это так. Я старый друг и коллега мистера Чарльстона. А Вы?

Без каких-либо колебаний Пенн самодовольно произнес:

— Я жених Элль.

У меня подкосились колени.

«Что?!»

Я думала, что эти россказни только для девушек из «Палм Политикс». Он не должен болтать такое всем вокруг. Это услышит мой отец.

«О, Боже, папа».

Он наверняка обрадуется.

А потом, когда я расскажу ему правду, жутко расстроится.

— Ах, да. Мой сын, Грег, упоминал что-то о вчерашнем инциденте в клубе, — произнес Стив. — Я решил, что он преувеличивает.

Мелькнувшее в его голосе разочарование повергло меня в отчаяние.

— Я предполагал, что он об этом упомянет, — голос Пенна понизился до убийственной серьезности. — Сэр, я знаю, что Ваш сын испытывает чувства к моей будущей жене. Я его, конечно, уважаю и сожалею, что он не заслужил ее любви. Но уверяю Вас, если он встанет у меня на пути, я этого не потерплю.

— Что это значит? — рявкнул Стив.

— Это значит, что Элль вся ваша в делах компании. Но во всем остальном она моя, — в его голосе зазвучали собственнические нотки. — Теперь мы вместе, и никому не позволим вмешиваться. Вообще-то, я приехал, чтобы ее забрать. Ей пора домой. У нас грандиозные планы на сегодняшний вечер.

Даже за дверью можно было уловить сексуальный подтекст его слов, пропитанных обещанием.

Стив откашлялся, вне всякого сомнения, удивившись, когда это я успела переспать с совершенно незнакомым человеком, и почему не Грег отвез меня домой.

— Понимаю.

От того, как жалко это прозвучало, у меня внутри все сжалось.

Мне нравилось думать, что это все от того, что он искренне желал мне счастья и считал своего сына самой выгодной

для меня партией, но в глубине души я чувствовала, что у него имелись скрытые мотивы. Стив всегда был предан этой компании, моему отцу и мне, но, возможно, на нем плохо сказалось то, что бизнес, на который он потратил столько лет, ему не принадлежал. Алчность — главный человеческий порок.

— А теперь прошу меня извинить, я опаздываю на свидание, — усмехнулся Пенн. — Как Вы знаете, Элль любит пунктуальность.

Тут раздался голос Флёр:

— Боюсь, мистер Эверетт, мисс Чарльстон сказала, что следующие четыре года будет занята, и Вам придется записаться на прием.

— Что? — послышался из-за двери его резкий голос.

У меня из груди вырвался нервный смешок. Почему мне так хотелось его разозлить? Потом мне это точно отольется.

«Черт, это было плохой идеей».

— Почему мисс Чарльстон просит Вас записаться на прием, если, по Вашим словам, Вы ее жених? — подозрительно спросил Стив.

— Не сочтите за неуважение, сэр, но это не Ваше дело.

Стив ответил:

— Думаю, как раз моё. Элль очень много значит для своего отца и для меня. Она в буквальном смысле заняла его место и вывела компанию на еще более высокий уровень. Элль на свою беду слишком успешна, а это значит, что есть подлецы, которые видят легкую наживу в ней и ее огромной империи.

«Чёрт тебя подери, Стив».

Все так обо мне говорили так, будто я какой-то неуловимый единорог — венец мечтаний. Во мне не было ничего особенного или уникального. Я была пресной и скучной. Трудоголик, с самого рождения лишенный свободы.

— Поверьте, я не из таких, — пробормотала Пенн. — Чего не могу сказать о Вашем сыне.

«О, Господи. Он что, действительно это сказал?»

— Прошу прощения? — выпалил Стив. — Мой сын и Элль очень близки. Это только вопрос времени, когда их дружба перерастет в нечто большее. Можете думать все что угодно, но Вы в лучшем случае с ней пофлиртуете, ну а в худшем — разобьете Элль сердце. Но попомните мои слова, Грег всегда будет рядом, чтобы собрать осколки и позаботиться о ее счастье и благополучии. Я ни на секунду не верю в эту чушь о браке.

Мне не понравился прозвучавший в его голосе оптимизм, равно как и скрытое желание отпугнуть Пенна. Несмотря на то, что я буквально на глазах у Стива превратилась из ребенка в женщину, он, так или иначе, по-прежнему считал, что контролирует меня и то, кому должно принадлежать мое тело и жизнь.

«Вокруг меня одни манипуляторы».

— О, такого не случится, — рявкнул Пенн. — После увлекательных бесед, что были у нас с мисс Чарльстон, я могу с уверенностью сказать, что Ваш сын ее ничуть не интересует.