Венец судьбы
Шрифт:
Олден и Адам последние пару часов рассказывали мне неправду, и я начала блокировать их, смотря убийственным взглядом на мужчину, который сидел рядом с другими Фейри, глядя на меня в ответ, будто между нами чёртово противостояние Фейри.
Он сидел, слегка подавшись вперёд, сцепив пальцы перед собой и излучая уверенность, которую не следовало.
— Зачем мне выходить замуж за тварь? — потребовала я, указывая на придурка, за которого, как меня уверяли, я вышла замуж. Да как же! Я даже не такая взрослая, чтобы хотеть выходить замуж, не говоря уже о том, что никогда не вышла бы замуж за такое существо, как Райдер. Он Фейри, и я ненавидела каждую деталь
— Потому что ты любишь его. — Олден пожал плечами и вздохнул, наблюдая, как я в сотый раз закатываю глаза от раздражения и недоверия. Он провёл рукой по лицу и посмотрел на Адама, который хмыкнул, покачав темноволосой головой.
— Нет, я его даже не знаю. Да и в ином случае, я бы точно не вышла за него замуж. Ты говорил, что я умерла, но очевидно, что я жива. Не говоря уже о том, что будь я действительно какой-то богиней, разве у меня не было бы сил? И будь так, разве я не использовала бы их, чтобы выбраться из этого места и вернуться в Гильдию?
— Что последнее ты помнишь? — спросил Эдриан, стоя на безопасном расстоянии от меня. Я уже трижды безуспешно пыталась его убить. Они спрятали все колья — или предметы, которые можно было превратить в колья, — к сожалению.
— Мы с тобой в катакомбах, — огрызнулась я, покраснев, когда улыбка появилась на греховно страстных губах Эдриана.
— Твоё последнее воспоминание — это как я лишил тебя девственности? — Он выгнул брови и скользнул взглядом по моему телу, с трудом сглотнув.
— Да, но у тебя тогда был пульс, придурок. — Я отвернулась от него
— Твою мать! Ей семнадцать. — Эдриан округлил глаза, а затем повернулся к Адаму, который внезапно замер.
— Мы в таком дерьме, — простонал Адам, потирая пальцами глаза. — Ты помнишь её в семнадцать лет?
— К сожалению, да, — протянул Олден, проводя рукой по волосам. — Я никогда в жизни не писал так много отчётов о несчастных случаях. — Кто-то прошёл через комнату, протягивая Олдену фотографии, и тот положил их на стол передо мной. Я посмотрела на ту, где Райдер целовал меня, одетую в платье, которое я никогда не надела бы и за миллион лет. Мы выглядели счастливыми вместе на отфотошопленных свадебных фотографиях. Тот, кто поработал над тем, чтобы всё выглядело по-настоящему, проделал потрясающую работу. Он положил руки мне на щеки, пока мы смотрели друг другу в глаза, в которых сверкало счастье. Я взяла другую фотографию из стопки, уставившись на детей, которые стояли вокруг нас с Райдером, отчего у меня между глаз запульсировала боль. Я быстро спрятала фото под другим, не обращая внимания на напряжение в груди, которое создали маленькие лица. На следующей фотографии была Гильдия, и снова Райдер на снимке с другими мужчинами, но он не вписывался в фотографию. Он и его люди, которые, очевидно, были прифотошоплены, не улыбались. На следующей — мы выглядели старше, и я нахмурилась, повернувшись к Олдену.
— Где Эдриан? Мы никогда не расставались.
— Он, ну… Он умер, Син. Адам, возможно, ты захочешь не видеть следующие снимки.
— Я справлюсь, — сказал Адам, положив руку на колено, которым нервно дёргал.
Олден протянул мне папку, и я вытащила фотографии, бросила их на пол и встала, качая головой. Тошнота скрутила живот, пока я мотала головой. Слёзы жгли и кололи глаза. Всхлип сорвался с губ. Я хлопнула руками по столу и уставилась на потрясённое выражение лица Олдена. Ярость клокотала в груди, и я зарычала, пока всё тело не задрожало от ужаса от гротескных изображений, содержащихся
— Зачем ты показал это мне? Где она? — потребовала я, расхаживая взад и вперёд, когда отрицание и страх пульсировали во мне, скручивая живот, пока я едва могла сдержать рвоту.
— Синтия, успокойся, — проговорил Олден.
— Где Лари? Это не она! — Я указала на фотографии, и рыдание сорвалось с губ. — Этого не может быть! Я бы запомнила это! — Я запустила руку в волосы и подошла к столу, порвав фотографии, прежде чем швырнуть обрывки в сидящих там мужчин. — Ты лжёшь! Она не умерла! Она не может быть мёртвой! Вы ужасные люди.
— Лари умерла, Син. Ты пришла в квартиру, а её пытали. Тебя тоже пытали, и её убили на твоих глазах. — Адам встал, будто хотел меня утешить. Я зажала уши руками и покачала головой, слёзы текли по щекам. — Она ушла.
— Нет! Ты болен! Вы все больны! Это не игра, где она?! Что ты с ней сделал? — потребовала я, уставившись на Райдера, который изучал меня без той самоуверенности, которую демонстрировал раньше. В его глазах было сожаление, а руки сжались, словно он хотел утешить меня, несмотря на боль, и, что ещё хуже, я жаждала этого от него. В отличие от ковена, он не пытался показать мне ужасные фотографии, на которых была изображена моя лучшая подруга, изрезанная и без частей тела.
— Синтия, многое произошло. Тебе нужно вспомнить, кто ты, — сказал Олден, вставая. — Мы пытаемся помочь тебе вспомнить, но ты должна захотеть вернуться. Позволь нам помочь.
— Нет, ты скомпрометирован и находишься под их контролем. Вы все! Вам нужно очнуться и сопротивляться! Татуировки должны работать. Мои — да! Татуировки Титуса — отстой. Я предупреждала тебя, чтобы ты заменил этого неудачника.
— Они не работают, — сказал Адам с недовольным вздохом, наблюдая за мной слезящимися глазами, не желая смотреть на стол, куда Олден сложил разорванные кусочки фотографий. Его нежелание смотреть на них сдавило мне сердце. Он всегда питал слабость к Ларисе, и если они так сильно влияли на меня, ему было трудно смотреть на подделанные фотографии.
— А чего ты ожидал? Ей семнадцать! Последнее, что она помнит — это мой член и катакомбы, что, я уверен, не произведёт впечатления на её мужа, — усмехнулся Эдриан.
— Что ты только что сказал? — спросил Райдер, и я моргнула.
— Ей семнадцать лет, именно тогда я лишил её девственности. Я трахнул её — отвёл в катакомбы и сорвал эту сочную вишенку, придурок.
Эдриан выглядел так, словно ему доставляло огромное удовольствие повторять подробности нашего первого сексуального опыта, судя по самодовольной улыбке. Я несколько раз моргнула, наблюдая за гневом, который отразился на лице Райдера, когда он одним плавным движением сократил расстояние между собой и Эдрианом. Он потянулся к Эдриану, и комната взорвалась, пока все разнимали их.
Я повернулась, уставившись на деревянный стул, на котором сидела, в то время как все пытались защитить Эдриана от Райдера. Я оторвала от него ножку и подавила муку от своего решения. Повернувшись к переплетённым телам, катающимся по полу, я закрыла глаза, борясь за силы, прежде чем послать молитву Гекате. Я двинулась вперёд к мальчику, которого любила, с намерением положить конец его страданиям.
— Это моя жена. Если ты поцелуешь её ещё раз, я вырву твои грёбаные клыки.
— Сначала она была моей, а потом ты забрал её, ублюдок. Я не могу изменить того, что она была моей, и не стал бы, — огрызнулся Эдриан, поворачивая красные глаза ко мне, когда я подняла кол и бросилась на него.