Венец творения
Шрифт:
Имелся еще и подвал, но при мысли о нем Евгению передернуло. Нет, в подвал она после всего того, что произошло там, спускаться не будет, и особенно — ночью!
Значит, оставалась только одна возможность: терраса. И как она могла забыть о ней!
Журя себя за непродуманные действия и за то, что с самого начала не попыталась уйти именно так, Евгения вернулась в коридор, затем миновала столовую, перешла оттуда в библиотеку и оказалась, наконец, в музыкальном салоне.
Махина рояля походила
Сначала она подумала, что кто-то направил ей в лицо фонарик, а потом поняла, что это отблеск мелькнувшей в ночном небе молнии. В подтверждение ее мыслей донесся глухой раскат грома.
На улице бушевала гроза! Это, конечно, не облегчало ее побег, но делать было нечего. Она не могла оставаться здесь ни минуты!
Она снова вставила первый попавшийся ключ в замочную скважину двери террасы — и, надо же, тот подошел. С гулко бьющимся сердцем Евгения повернула один раз, потом второй, наконец, третий…
И, конечно же, на третий раз ключ заело. Рассердившись, Евгения ударила рукой по двери, в стеклянных квадратиках которой причудливо отражались зигзаги бороздивших небо молний, и дверь вдруг, совсем по-человечески кашлянув, поддалась.
Ключ, хоть и с трудом, сделал третий поворот. Евгения, не веря в это, потянула дверцу на себя. И та, внезапно ожив, вырвалась у нее из рук — и резкий порыв холодного, перемешанного с каплями дождя, ветра ворвался в музыкальный салон.
Занавес вздулся, превратившись в парус. А декоративные белые занавески заколыхались, превращаясь в некие подобия привидений. Однако страх, до этого терзавший сердце Евгении, вдруг куда-то испарился.
Потому что перед ней лежал путь на свободу. И уже ничто не могло помешать ей.
В этот момент новый, очень сильный порыв ветра ворвался в дом — занавеска ударила ей в лицо, а потом, топорщась, задела что-то, кажется, вазу льежского фарфора, стоявшую на этажерке.
И та полетела на пол, разлетевшись на кусочки с неимоверным, апокалиптическим треском. А вслед за ней повалилась и этажерка, падение которой тоже произвело немало шума. Наконец, одна из картин в тяжелой золоченой раме качнулась, словно о чем-то раздумывая, а потом ухнула вниз — причем так неудачно, что приземлилась на хребет рояля, а оттуда соскользнула на неприкрытые клавиши.
По музыкальному салону — нет, наверняка по всему дому! — разнесся какофонический вздох, немыслимое, терзающее слух сочетание несочетаемых аккордов и музыкальных интервалов. Ни одна сигнализация не могла бы сработать эффективнее.
Только мертвые не могли бы услышать этот грандиозный шум — впрочем, даже и они пробудились бы к жизни и ринулись посмотреть, что же такое случилось.
До Евгении донеслись топот и возбужденные голоса. И она знала, что вот-вот в музыкальный салон ворвутся люди, которые… Которые не желают ей ничего хорошего!
Но она не растерялась, а, наоборот, обрела присутствие духа. И первым делом закрыла две двери, которые вели с разных концов дома в музыкальный салон. А затем обернулась к раздувавшейся занавеске.
Та, впрочем, вдруг приняла странные очертания, создавая иллюзию того, что за ней кто-то притаился. Не то человек, не то зверь. Или, кто знает, и то и другое в одной ипостаси?!Но страх как исчез, так и не возвращался. Да, после долгих месяцев в этом доме ничто уже не могло удивить Евгению — и ничто не могло напугать ее! Она подумала о подвале и о том, с чем ей пришлось столкнуться в нем. А также о том ужасном сборище в подземелье…
Ну, или практически ничто!
Она резко отдернула занавес и убедилась, что за ним никого не было. Никого и ничего. Как и все остальное, эта угроза оказалась иллюзией.
Все страхи — иллюзия?
Она шагнула к распахнутой двери террасы — и вдруг та со всего размаху захлопнулась прямо у нее перед носом. Причем так, как будто ее толкнул кто-то разъяренный и явно не согласный с планом ее побега!
А тем временем преследователи уже ломились в одну из дверей музыкального салона.
— Дверь закрыта! С обратной стороны! Попробуйте тогда другую! Ну, живее! И вообще, проверьте, что с пленницей!
Пленница…Они имели в виду ее саму. А ведь все началось так идиллически… Но даже в этой идиллии с самого начала таилось что-то непонятное и тревожное. Она просто не хотела этого замечать… Не хотела этому верить…
Евгения попыталась распахнуть дверь, но ту заклинило намертво. Она видела перекошенную раму и треснувшие квадратики стекол. Как она ни пыталась, открыть дверь не получалось. Во всяком случае, ее силами и в ее интересном положении.
Она навалилась на дверь — и в этот момент ощутила легкий удар. Это был ребенок! Он подал ей сигнал изнутри живота!
Евгения опустила руки на живот и погладила его. Еще бы, малыш наверняка перепугался. И просит ее, чтобы она прекратила. Однако она не может прекратить, потому что иначе все вернется на круги своя. А именно этого она и хотела избежать.
— Миленький мой, все будет в порядке! Потерпи, пожалуйста, немного! — заявила она, гладя живот. — Все будет хорошо, я тебе обещаю. Но нам нужно сейчас отсюда уйти, нужно, понимаешь?