Венецианская маска
Шрифт:
Но Марк-Антуан вертел своей шпагой так, что прикрывал себя со всех сторон. Он заметил выпад сбоку, отвел его дуговым движением и провел жесткий контрвыпад, пронзивший тело его противника.
Без паузы он повернулся налево, чтобы встретить очередную атаку другого бандита, который к этому времени уже совсем оправился. В спешке Марк-Антуан даже не посмотрел, что же случилось с Оттолино. Его клинок уже вновь ввязался в бой, когда громкий всплеск подсказал ему, куда свалился главный из нападавших. Это было также намеком другому противнику о несчастье его товарища. И, должно быть, из-за этого
33
Ярд — англ. мера длины, равная 91,44 см.
Марк-Антуан позволил ему уйти, вложил шпагу в ножны и накинул свой плащ. Он поднялся по ступенькам маленького мостика, — задержался наверху, чтобы, опершись на перила, перевести дыхание и осмотреть канал. Лунные блики плясали на успокаивающейся ряби от падения мессера Оттолино. Они были единственным свидетельством его пребывания где-то под этой кажущейся маслянистой поверхностью.
Призывный крик гондольера разорвал тишину, и неожиданно появившийся фонарь возвестил о гондоле, выплывающей из-за угла, Марк-Антуан не спеша удалился и дошел домой без других приключений.
Глава XIX. ЗАЩИТА
На следующий день, зайдя в кафе Бертази, что стоит при входе на Пьяцца, где Марк-Антуан был известен и хорошо принят, он застал там оживленного майора Санфермо, который заставил его пожалеть о столь раннем расставании предыдущей ночью, развлекая его отчетом о веселых похождениях в Ла Беата. Они танцевали до рассвета, а на пути домой их поджидали и другие развлечения. У моста Св. Моисея они встретили стражей ночи с телом человека, которое они выловили из канала под мостом.
— Как вы думаете, кто это был? — спросил его Санфермо.
— Этого задиристого фехтовальщика мы видели в ложе Ла Фенис с Леонардо Вендрамином. Думаю, вы назовете имя Оттолино.
Рот Санфермо нелепо растянулся в удивлении.
— Черт возьми! Откуда вы это знаете?
— Причина простая. Я сам его отправил туда.
Санфермо был ошеломлен этим сообщением, сделанным с самым невозмутимым видом. Затем гневный блеск догадки вспыхнул в его глазах.
— Силы небесные! Вы хотите сказать, что на вас напали?
Марк-Антуан сделал краткий отчет о происшедшем и добавил:
— Я пришел сюда, разыскивая вас, чтобы рассказать вам об этом и спросить, что же мне теперь делать?
— Делать? Клянусь, вы сделали все, что требуется.
— Но стражи ночи будут искать убийцу.
— Они, скорее, будут удивлены тем, что нашли лишь одного. Таков конец всех подлецов, подобных Оттолино. Человек, которого кормит шпага… Сами знаете.
— Не забывайте, что один из них ушел.
— Понимаю. И вы ожидаете, что он выступит свидетелем? — улыбнулся Санфермо.
— Но есть
— И, конечно же, он пойдет и расскажет стражам ночи, объяснив им, когда они его спросят, что это он послал Оттолино и другого негодяя убить вас. Дорогой мой Мелвил! Вы волнуетесь без необходимости. Для вас это дело закончено, притом закончено удачно. Что на этом не закончилось — так это преступные намерения Вендрамина, — майор стал серьезен. — Этот безжалостный негодяй так просто дело не оставит. Дайте мне кое-что обдумать. А тем временем примите меры предосторожности, особенно по ночам.
— Вы можете рассчитывать на это, — сказал Марк-Антуан.
С этими намерениями Марк-Антуан и прибыл во французское представительство, где, ворвавшись в кабинет посла, выслал Жакоба из комнаты.
— Черт побери, в чем дело сейчас? — проворчал Лальмант.
— Дело в черте. Моя жизнь под угрозой.
Лальмант вздрогнул.
— Тьфу ты, черт…
Затем на его широком лице появилась усмешка.
— Нам желателен предлог для враждебности в настоящий момент. Было бы здорово, если бы депутат Камиль Лебель был убит в Венеции.
— Премного вам обязан, Лальмант. Если Бонапарту нужен такой предлог, я предпочту выжить, чтобы добыть его. Мне же интересно узнать, сколько еще вы намереваетесь откладывать с принуждением Леонардо Вендрамина служить вам?
Лальмант увидел в этом упрек.
— Вы полагаете, что настало время заставить его замолчать? Что он действует во вред нам своим бурным выступлением за вооруженный нейтралитет? Как видите, я информирован о происходящем в Большом Совете. Но вы ошибаетесь. Пройдет немало времени, прежде чем государство вооруженного нейтралитета сможет причинить нам беспокойство. А нам уже очень скоро понадобится предлог для агрессии, и в государстве вооруженного нейтралитета не составит труда найти таковой.
Его умные глаза смотрели на Марка-Антуана, ожидая возражений. Поскольку возражений со стороны этого предупредительно вежливого джентльмена не последовало, посол продолжал:
— Вот письма Бонапарта, которые вы еще прочитаете. Мантуя не сможет продержаться долго. Стоит ей капитулировать, и мы будем в совершенно ином положении.
Марк-Антуан бегло просмотрел письма. Они были короткими и точными, как и все депеши генерала Бонапарта.
— А новая австрийская армия под командованием Элвинзи? — спросил он.
— Вы же читали, что он утверждает. Силы Элвинзи преувеличивают в Венеции. Он будет разбит также легко, как и Уормсер до него или Болье до Уормсера. Единственное, чего мы опасаемся, так это того, что вооруженная в полном объеме Венеция объединится с Австрией. Это мечта англичан. Но это нам не грозит, пока дожем Венеции является бесхарактерный Манин. Поэтому в любом случае нам выгодно, чтобы Вендрамин отстаивал вооруженный нейтралитет. Я буду молиться, чтобы Сенат послушался его.
Для Марка-Антуана тревожная ирония заключалась в том, что усилия, которые делали Вендрамина в глазах графа Пиццамано защитником и спасителем страны, теперь становились именно теми усилиями, которые приветствовались врагами Венеции, потому что делали ее уязвимой для их замыслов.