Венецианский эликсир
Шрифт:
Соскочив на берег, Валентин поднимает взгляд на свет в окне. Да, все так, как он себе представлял! Он так близок к тому, чтобы найти возлюбленную, что почти готов смеяться от счастья. Он радостно смеется, и отплывающий гондольер оборачивается на него со странным выражением лица. Он просто не понимает. Она, должно быть, там прямо сейчас. Мимосина сидит, склонив голову в классической позе три четверти, сложив ладони на коленях.
Найдя ступеньки, он бросается по ним вверх, тяжело дыша не только от усталости, но и от переполняющих его чувств. Обнимет ли он ее сразу же, как только увидит? Или ему лучше остановиться в дверях и бросить на нее взгляд, который пронзит ее сердце? Он даже думает:
«Я тоже
Представив себе этот портрет, Валентин внезапно останавливается на предпоследней ступеньке. Ведь именно отсутствие подобных знаков внимания заставило его возлюбленную уехать. Ему не дадут второго шанса. Если он сейчас предложит это, ему придется считаться с последствиями.
Валентина охватывает такое счастье, что ему кажется, будто он чувствует, как кровь начала быстрее бежать по жилам. Он делает еще один шаг. Одиночество последних сорока дней, всей его жизни вот-вот должно прекратиться. Тогда какое значение имеет то, что у них совершенно разный образ жизни? У них вся жизнь впереди, чтобы познать друг друга.
Он снова останавливается, больно ударившись ступней о ступеньку.
Почему нет? Это как раз то, что ему нужно. В последние несколько секунд его охватило пылкое желание жениться. Он знает, что облегчение ему может принести только прикосновение ее прохладной кожи, ее тихое дыхание ночью и уверенность, что он проснется утром рядом с ней, и так будет продолжаться до самого конца.
Если он не может жить, не обвенчавшись с Мимосиной, то он возьмет ее в жены. В тихом проходе рядом с каналом он слышит только две вещи: собственное учащенное сердцебиение и хруст банкноты в кармане, рядом с его дрожащими ногами. С каждым движением она предательски хрустит. Как он сможет опуститься на колени в таком случае? Валентин резко вытаскивает из кармана банкноту и швыряет ее в канал, поздно вспомнив, что она довольно-таки крупная.
В проходе во внутренний дворик дико раскачиваются подвешенные к стенам фонари. Они отбрасывают странные тени на две крупные статуи. Изваяния изображают двух мужчин, стоящих в расслабленных позах. Первая и вторая двери в дом заперты, но третья мягко поддается под нажатием его пальцев.
За мгновение он пробегает половину лестницы, задыхаясь и кусая язык. В руках ощущается непонятное покалывание, и Валентин готов поклясться, что в воздухе ему почудился запах пороха. Ворвавшись в комнату, он тут же опускается на колени, закрывает глаза, чтобы лучше сосредоточиться, и складывает руки, словно в мольбе, готовясь задать самый главный вопрос, ответ на который сулит ему счастье.
Выйдешь ли ты за меня?
Когда он поднимает взгляд, то обнаруживает, что очутился в комнате, стены которой от пола до потолка покрыты изображениями влюбленных лиц. Кроме него в комнате находятся два живых существа: большой полосатый кот и хрупкая девушка лет семнадцати с пышными золотисто-каштановыми волосами. Кот глядит на него с вежливым интересом, а девочка, вытирая тряпочкой красивые, испачканные краской руки, окидывает его явно заинтересованным взглядом.
Но это не Мимосина Дольчецца.
Успокаивающая настойка
Берем отвар черных черешен, две унции; мяты, дамасской розы, апельсинового цвета, всего по одной драхме; крепкую горчицу и отвар пионов, всего по две драхмы; микстуру алькермеса, порошок гаскойн, всего по одному скрупулу; гвоздичное масло, одну каплю; сироп левкоя, три драхмы; смешать.
Укрепляет подавленный дух; помогает при слабости, обмороках и трепетании сердца.
Валентин Грейтрейкс потягивает фраголино [14] из глиняного кубка, но еще не совсем отошел от замешательства, хотя уверен,
14
Фраголино ( итал. fragolino) — простое игристое вино, известное преобладающим ароматом земляники, легкое, фруктовое и очень нежное на вкус. Название происходит от итальянского «fragola» — земляника.
Он медленно поднялся с колен, представился и даже пояснил, в чем цель его визита. Девочка оказалась Сесилией. Она хорошо говорит по-английски, хоть и с легким акцентом. Общение с многочисленными англичанами, чьи портреты она писала, не прошло для нее даром.
Ее мягкий голос так же приятен уху, как и воркование Мимосины Дольчеццы. Валентин удивлен, что их говор так похож. А все дело в том, что Сесилия происходит из такого же знатного семейства, как и Мимосина. Однако она более капризна. Валентин считает, что художница скромного происхождения обязана уметь имитировать произношение знати. Он жалеет, что никогда не уделял этой уловке должного внимания, ведь того, что он разбавляет речь красивыми словами, явно недостаточно. Только иностранка вроде Мимосины может заблуждаться по поводу его настоящего общественного положения. Валентину кажется, что Сесилия уже раскусила его.
Конечно, она слишком добра, чтобы говорить об этом. Она ведет себя с ним учтиво, хотя и с определенной долей иронии.
Сесилия Корнаро, подмигивая и улыбаясь, просит прощения, но не может ничем ему помочь. В настоящее время она не работает над портретом красивой молодой женщины, только что вернувшейся из Лондона. Она хотела бы помочь ему, и он ей верит. В ее веселых карих глазах сквозит неподдельная искренность. Более того, он замечает живое любопытство.
— Ко мне с такой историей еще не приходили! — оживленно признается она, словно он принес ей прекрасный дар. Он рассказал ей свою историю, правда, опустив подробности. Она чувствует, что он недоговаривает, и готова выпытать у него все, что только сможет. У нее даже волосы кажутся наэлектризованными от любопытства. Ему кажется, что они стали пышнее, пока он говорил. Художница нервно меряет комнату шагами. Ее движения разгоняют запахи красок, повисшие в воздухе. Валентин чувствует себя как дома. Мастерская Сесилии с бутылочками и пестиками различных ярких тонов напоминает ему логово Диззома на складе на Бенксайде.
Это, должно быть, хороший знак.
Но, увы, ей кажется, что она никогда не писала портрет женщины по имени Мимосина Дольчецца. Она широко улыбается, произнося ее имя. Она спрашивает, нет ли у него какого-нибудь изображения этой женщины, которое помогло бы ей вспомнить. Валентин вспоминает о встрече с художником на замерзшей Темзе и грустно качает головой.
Сесилия дает ему еще один кубок с фраголино. Пока он пьет, она обходит его. Тело Валентина покрывается гусиной кожей, чувствуя ее взгляд. Неожиданно сняв с полки тарелку, она предлагает ему шоколадное пирожное. Когда он отказывается в третий раз, она нехотя отставляет тарелку в сторону и добавляет немного презрительно:
— Значит, вы не любите конфеты.
Он отрицательно качает головой, глядя на нее поверх края кубка.
— Каково настоящее имя вашей возлюбленной? — наконец интересуется Сесилия, подавшись вперед, чтобы лучше изучить его лицо, и отбросив прядь волос с его лба. Она продолжает глядеть на него с неприкрытым интересом, и тут Валентин понимает, что краснеет. Через мгновение она поворачивается и начинает зажигать свечи на шляпе, сделанной из набитой кожи, потом натягивает ее на голову. Она проводит Валентина к стулу, сажает его и устраивается так близко от него, что он чувствует тепло, исходящее от свечей на ее шляпе. Сесилия достает из кармана угольную палочку, постукивает ею по ладони и подтягивает к себе небольшой мольберт, не спуская с Валентина глаз.