Венесуэльский заговор
Шрифт:
– Благодарю вас, генерал, – кивнул тот, присаживаясь у окна, – душно сегодня, не правда ли?
Усевшись в глубокое плетеное кресло, Арисменди достал из нагрудного кармана платок и принялся вытирать вспотевшее лицо.
– И не говорите, солнце жарит словно в преисподней. Прохладительного, сигары? – хозяин поместья выказывал образцовое радушие.
– Да уж, от чего-нибудь холодного я бы не отказался, – кивнул гость.
– Прошу вас, угощайтесь.
Держа в руке запотевший стакан, гость с видимым удовольствием сделал несколько глотков сока.
Сидя в гостиной, офицеры
Прищурившись, полковник держал паузу, не спеша приступать к разговору.
– Да, очень хорошо! – наконец произнес он.
– О чем это вы? – подозрительно уставился на него генерал.
Он пытался определить, с чем же пожаловал к нему начальник охраны президента. В складывавшейся ситуации все это было несколько…
– Я говорю, очень хорошо в такой денек выпить холодного сока. Душно, – сказал Арисменди, со стуком поставив стакан на столик, рядом с графином.
– А-а… Так с чем же вы ко мне, полковник, пожаловали? – не выдержав, осведомился Ортез. Нервы у него были напряжены.
– Дела, генерал, нынче такие, что приходится побеспокоить вас, – развел руками начальник охраны. – У меня к вам есть весьма важный разговор. Скажите, не замечали ли вы чего-либо странного в последнее время?
– То есть? – облизал Ортез вдруг пересохшие губы.
По поводу странностей, он, конечно, многое мог бы рассказать. Как раз в последнее время их стало уж чересчур много. Если бы он наблюдал их со стороны, то это было бы еще ничего. А так с самого начала помимо своей воли генерал сам оказывался если и не в центре событий, то, во всяком случае, в их орбите. А это было весьма рискованно.
Он понимал, что такой человек, как полковник Арисменди, просто так в гости не придет. Да и друзьями этих двух офицеров назвать было очень сложно при всем желании. Неспроста все это, ой неспроста…
– Вокруг вашего дома как, все спокойно? – продолжил странные вопросы начальник охраны.
– Да пока что бог миловал, – выжидающе протянул хозяин поместья, – но о чем вы, полковник, что-то я никак не пойму…
– Да я бы и не беспокоил вас своим визитом, но ситуация, знаете ли, вынуждает. Скажите, генерал, не появлялись ли возле поместья подозрительные вооруженные люди? – каждое слово теперь Арисменди произносил медленно, с расстановкой, словно взвешивая.
– Какие еще люди? – пожал плечами Ортез. – Нет… ничего такого я не замечал. Да и кому бы это здесь быть?
«Что он плетет?» – мучительно думал генерал.
– Это хорошо, – покивал головой полковник, – всегда приятно знать, что все нормально. А не доходили ли до вас возмутительные слухи – измышления врагов о команданте?
– Ну, полковник, если принимать во внимание все те мерзости, которые можно услышать о нашем президенте, то об этом можно говорить часами. Но только зачем это нам с вами нужно? – пожал плечами Ортез. – У меня и без того забот полон рот.
– Нет, я сейчас говорю о последних слухах. Распространяются они на тему того, что президент погиб, – этими словами полковник
– Погиб? – физиономия генерала вытянулась с видом искреннего изумления. – Да что вы такое говорите?
– Да-да, именно подобное и происходит, – подтвердил начальник охраны. – «Слухи, имеющие хождение».
«Так, так, началось, – лихорадочно рассуждал про себя генерал, – очень интересно получается. Но на какой же стороне ты сам?»
Оба собеседника были десантниками, так что, казалось бы, могли рассчитывать на взаимную откровенность. Но одновременно они являлись людьми, закаленными в политических играх, а потому никаких откровений так и не последовало…
– Я ведь человек, далекий сейчас от политики, – развел руками генерал, – так что впервые слышу эту информацию, причем именно от вас. Так расскажите, что происходит на самом деле?
Ничего вразумительного Арисменде не поведал, ограничившись какими-то абстрактными фразами про сплетни.
– Возмутительным слухам о президенте я не поверю, так что тут даже не о чем говорить! – отрезал Ортез. – Да и вообще, здесь, в этой тиши, ничего подозрительного не было уже лет двадцать, не меньше.
Повисла пауза.
– Я заверяю, генерал, что всегда считал вас честным военным, верным Родине и присяге, – раздельно произнес Арисменде, глядя прямо в глаза собеседнику. – Ваши заслуги перед Родиной всем известны, и никто не станет их оспаривать. Тем более я не сомневаюсь, что в трудную минуту вы примете верное и достойное решение.
Ортез закусил губу. На его лбу обозначилась напряженная складка.
– Конечно, полковник, я ценю ваше мнение…
– Ну что же, не буду больше отнимать ваше время, генерал, – поднялся с кресла гость, – тем более что и у меня дел по горло. Нет, не стоит провожать меня, – протестующее поднял он руку, видя, что генерал также собирается отправиться вслед за ним во двор.
Они обменялись рукопожатием, и Ортез постоял у окна, наблюдая за тем, как въездные ворота снова открылись, на этот раз выпуская автомобили полковника и его людей, покидавших поместье.
На лестнице послышались шаги – вниз спускался Купер.
– Теперь вы убедились, генерал, что пришло время действовать? – став рядом, поинтересовался он.
Ортез, не отвечая, все так же задумчиво глядел во двор.
Глава 23
Место, в которое поместили пленников Мендозы, было в полном смысле скрыто от посторонних глаз. Всех троих – Кабреру, Маурильо и Пушкарева долго везли куда-то, предварительно завязав им глаза и руки. По сторонам сидели вооруженные охранники, так что о побеге и думать не приходилось. Повязки с глаз и веревки с рук были сняты только тогда, когда они оказались в каком-то помещении. Камера, в которой они сидели, являлась частью пещеры – в этом пленники убедились очень быстро. Одна из сторон отсека была перекрыта надежной стеной, а вторая освещалась выдолбленными в ней окнами. Естественно, у пленников, как только они пришли в себя, возникла мысль о побеге. Но вскоре от нее пришлось отказаться.