Венеты. Наши давние предки

Шавли Йожко

Множество славянских имен на территории, протянувшейся от Балтийского моря через Альпы до Верхней Адриатики в Паданскую долину и до Апеннин, уже в прошлом веке привлекали внимание лингвистов и других ученых. Сегодня, когда история установила, что в доисторические время на эту территорию проникли носители культуры полей погребальных урн из Лужицы, которые, как утверждает языкознание, являются праславянскими венетами, или вендами, эти открытия предстают совершенно в ином свете. Это касается и труда Staroitalia slavjanska (Вена, 1853), который в то время как раз закончил Ян Коллар.²⁹ При этом им руководил, несомненно, панславянский пафос, романтическое славянство, которое проходит через все

его произведения. Однако мы не должны по этой причине пренебрегать его исследованием, как это до сих пор имело место, хотя, конечно же, труд Коллара требует критического пересмотра.

Здесь мы снова сталкиваемся с проблемой идеологии и ее вмешательства в толкование истории и прочих наук, в особенности общественных и лингвистики. Идеология обусловливает научные доводы и подчиняет их определенным, чаще всего национальным, или националистическим и политическим целям.

Так, историю Центральной Европы уже в прошлом веке подчинили два идеологических лагеря: пангерманизм и панславизм. Всю историю стали рассматривать в ракурсе отношений германцев со славянами и наоборот. А, поскольку таких народов в полном смысле этого понятия не существовало уже на протяжении целого тысячелетия, то доисторическое время, в которое таковые могли существовать, стало предметом научного спора: какой из двух народов является более древним?

Исторические школы

В университетах Европы уже в первой половине прошлого столетия сформировались исторические школы, развивавшие собственные методики исследований. Кроме выполнения основной задачи, изучения исторического прошлого, они также открывали историю и культуру собственного народа, которой до того времени латинская церковная наука не уделяла внимания.

Во второй половине прошлого века обострившийся общественный кризис наложил на исторические школы заметный националистический отпечаток. Предназначением этих школ стало не только изучение истории и культуры собственного народа, но и создание при помощи научных методов, такой истории, которая бы одному народу в сравнении с другими народами обеспечивала если не первенство, то максимальный авторитет. Отстаивание исторической правды приобрело второстепенное значение.

Идеологические наработки школ прошлого века дожили до наших дней. На словенскую историографию оказывали наибольшее влияние немецкая и чешская исторические школы через университеты в Вене, Граце и Праге. В Словении историография придерживалась в основном направлений названных университетов. Таким образом, по той или иной причине, самостоятельной словенской исторической школы не возникло. Прочие же исторические школы также обнаруживают идеологическую направленность.

Под влиянием немецкого национального движения в начале 19 в. возникла немецкая историческая школа, для которой характерно формирование собственных исторических методик. Данным термином сначала обозначали германское языкознание, право и историю, которые, в немецком понимании общего «народного духа» считали единой наукой. Своего наивысшего подъема эта школа достигла стараниями К.Ф. Эйхгорна и Ф.К. Савиньи. Во второй половине 19 в. эта школа приобрела более выраженные немецкие национальные черты, а на рубеже столетий особый тон ей задал Густав Коссинна, выдвинувший т. н. археолого-поселенческую методику (lex Kossinna). Она впоследствии оказала решающее влияние не только на германскую, но и на европейскую историографию в целом.

Согласно теории Коссинны, предполагаемыми предками германцев были т. н. индогерманцы, которые отождествлялись с этносом индоевропейцев. В качестве носителей европейской культуры выдвигались лишь кельты, римляне и германцы. В отличие от них, славяне, как считалось, возникли лишь в 6 в. н. э., придя с заболоченных территорий по Припяти, из-за Карпат. Они находились, якобы, на очень низкой ступени общественного

развития, и свое культурное наследие получили позднее от уже упомянутых носителей цивилизации.

Осознанно или нет, однако такой подход означал не что иное как апологию пангерманского замысла т. н. «натиска на Восток» («Drang nach Osten») и «моста до Адриатики» («Bruecke zur Adria»), т. е. похода немецких культуртрегеров на земли, населенные неисторическими славянами, с целью общего прогресса рода человеческого.

От этих идеологических тенденций школы Коссинны историческая наука еще не отделалась до конца. Теория существования индогерманцев оставила свой след в бессчетном множестве книг, словарей, энциклопедий и т. п., которые используются как материал при написании новых работ, особенно в Западной Европе и Северной Америке. Читатель, не сведущий в славянских языках и источниках, истинную суть этих работ вряд ли сможет проверить.

В историографии славянских народов до Первой мировой войны ведущую роль играла чешская историческая школа, представленная такими известными именами как П.Й. Шафарик, Й. Добровский и в особенности Л. Нидерле, работы которого встретили чрезвычайно активный отклик. Свой новый взгляд на период, когда образовался этнос славян, он обосновал в работе «Slovanskestarozitnosti» (Прага, 1902-24). На основании антропологических, лингвистических, этнографических, а также исторических сведений Нидерле представлял себе существование славянской прародины в виде обширной территории, протяженной от Лабы на западе до Днепра на востоке. На этой территории прародина славян в более узком смысле слова могла ограничиваться рядом областей, таких как современная Польша, или южная Белая Русь до Киева, Подолье. По сути дела Нидерле все еще располагал прародину славян «в тылу» Карпат, однако в отношении того, как они были представлены в истории, утверждал, что уже во втором или третьем веке н. э., если даже не в первом, они проживали там же, где и ныне. (см. Х.Тума).³⁰

Гипотезы Нидерле окончательно отвергали теорию т. н. автохтонистов, в особенности австрославянских, которые провозглашали славян исконным населением Европы. Славяне, якобы, когда-то жили от Урала до Атлантического океана, славянской, якобы, была Этрурия (Я. Коллар), как и все семь римских холмов. Славянской будто бы была также культура скифов, сарматов и т. п. Очевидно, с точки зрения языка, славяне отождествлялись с индоевропейцами, ведь, если судить по языковому материалу, славян и поныне могли бы выводить почти непосредственно от общего индоевропейского ствола. Прочие языковые группы от общего корня уже в значительной степени отдалились. Это проблема, которую языкознание еще не прояснило в достаточной мере.

Объяснениям Нидерле была весьма близка и русская историческая школа, представленная прежде всего И.И. Барсовым, П.П. Филевичем и А.И. Погодиным. Последователи этой школы предполагали, что уже западнее от Вислы жили германцы. Позже А. А. Шахматов выдвинул и утвердил точку зрения, согласно которой прародина славян отодвигалась несколько к северу, к верхнему течению Немана и Северной Двины до озера Ильмень и реки Волхов; лишь впоследствии праславянский этнос мог переселиться на берега Вислы, на свою вторую родину, оставив первую балтам.

После революции 1917 г. в России Н.Я. Марр создал новую историческую школу, введя отрасли науки, которые основывались на марксистских взглядах. Как он считал, славяне были в Европе автохтонным народом, они ниоткуда не приходили, а произошли от родо-племенных общностей, населявших территории от Среднего течения Днепра до Лабы на Западе и от Прибалтики до Карпат на юге. После Второй мировой войны советская историография хотя и пересмотрела взгляды Марра, однако теория прародины славян, которая находилась за Карпатами, считалась более или менее верной.³¹