Венеты. Наши давние предки

Шавли Йожко

К этому следует добавить: этносы и говоры западных славян ответвляются от праславянского корня (C. Verdiani).⁴²

Имя «венеты» могло по одной из версий происходить от понятия «побеждать» (G. Devoto). Некоторые исследователи выводят его из понятия «большой народ» (Lehr-Splavinski).⁴³ Это зависит от того, какое значение приписывать корню «ven» — «побеждать» (vincere) или «торговать» (vendere), или же выводить его от праславянского «veti». Однако ни одно из приводимых объяснений не имеет безоговорочного подтверждения.

В сравнении с этим достаточно убедительным кажется выведение имени «венеты» от имени «словенцы». Исконное имя «словенеты», после палатализации и редукции полугласного звука: «slovene(t)ci»,

в произношении соседних народов уже довольно быстро утратило начальный слог и дошло до нас в виде «(сло)венеты», «венеты», как утверждает Матей Бор в своем исследовании.

Удивительно, как точно совпадают имена «словенцы» («словены» и «венеты» — как с исторической, так и с географической точки зрения. Оба этих имени сохранились до сегодняшнего дня только у западных славян, которые происходят из праславянского ядра, а именно: словенцы, славонцы, словаки, словинцы (поморяне), а также венды (лужицкие сербы) и словене у озера Ильмень под Новгородом в Северо-Западной Руси, которых в начале 12 в. упоминает Нестор в своей летописи.⁴⁴

Регионы, где проживают славянские племена с однокоренными названиями

На западной окраине славянского мира, расстилающегося от Адриатики до Прибалтики, до сих пор появляется историческое имя «венеты», или «венды». Славянские языки на этой территории сохранили некоторые древние особенности, как, например, праславянское сочетание согласных tl и dl, которые сохранились в зильском диалекте Корошки, например: sidlo, mocidlo или в общеславянском, напр, dleto, pletla je и т. п. То же самое наблюдается в северо-западном наречии русского языка вблизи города Псков, недалеко от Новгорода, то есть на территориях, где, по Нестору, обитали «словене».⁴⁵ Археологи утверждают, что предки словен пришли на эту территорию во 2–3 в. н. э., причем из области распространения венедской культуры в Центральной Польше (группа Пшеворск).⁴⁶

Исконное имя «словене» («словенцы») сопровождает, таким образом, венетов с самого начала. В средневековье их также весьма хорошо отличали от прочих славянских народов. Их поселения вдоль центральногерманских рек Регниц (Рейн) и Мен (Майна) были называемы «Ratenuuinida» и «Moinuuinida», а ближайший славянский или, быть может, ославяненный этнос чехов назывался «Beouuinida». Для обозначения последних у их германских соседей вплоть до настоящего времени сохранилось разделение на «Beheim» (чехи) и «Vint» (словены).⁴⁷ Это указывает на то, что чешский народ сформировался из двух племен: кельтских бойев и праславянских вендов.

Древнее имя «словенец» («словенет»), или «словен», следует выводить из наиболее естественного значения, хотя некоторым такой подход представляется слишком упрощенным: в славянских языках, где присутствует «слово», понятие «словенец» означает человека, который говорит так, что его понятно. Этимологические построения типа «сыны Славы», где «Слава» — древняя богиня или честь (слава), или «берега некой реки Слова»,⁴⁸ — лишены достаточных оснований.

На Западе словенцы вступали в контакт с племенем, речи которого они не понимали и поэтому называли их «немцы». Это обозначение, очевидно, восходит к слову «немой» (в значении «непонятный»). С исторической точки зрения, нельзя сказать, насколько старым является обозначение «немцы», по всей вероятности, оно является доисторическим, поскольку мы находим его практически у всех славянских народов. Однако в исторических источниках данный этнос выступает под названием «германцы».

Что касается их происхождения, то, по крайней мере, в Европе трудно найти другой наглядный пример того, как националистическая идеология, укоренившаяся в науке, пыталась увековечить имя какого-либо народа, как это пыталась

сделать немецкая нацистская идеология по отношению к названию «германцы».

Упомянутый немецкий археолог Г. Коссинна связывал германцев с арийцами (индогерманцы). Появление прагерманцев он относил ко второму тысячелетию до н. э. Исследование древнейшей истории он тесно связывал с целями германского нацизма, а его наследники и приверженцы в этом пошли еще дальше. Что касается вопроса этнического происхождения древнейших культур, то немецкая национальная школа Коссинны после Первой мировой войны вступила в острый научный спор с польскими исследователями. Немецкая сторона и по сей день противостоит идее славянскости Лужицкой культуры.

Первая археологическая культура, которую мы можем со значительной степенью достоверности приписывать германцам, — это культура Ясторф (Jastorf). Это общее имя для различных проживавших на территориях к западу от Ганновера до морского побережья групп, которые были разбросаны также в Среднем Полабье, до самого Мекленбурга, Шлезвига, Гольштейна и Ютландии. Развитие этой культуры прослеживается от древнейшего Гальштата далее, когда начинает возникать германский язык, параллельно развитию Латенской культуры в Центральной и Западной Европе. Она выделилась из более древней местной культуры под мощным влиянием культуры полей погребальных урн. Позднее культура Ясторф принимала с юга все более настойчивое воздействие культуры Латен и в значительной степени кельтизировалась. Первоначальная организация, т. н. «sipa» — словен. «suра»(«жупа»), у германцев сохранялась значительно дольше, чем у тех европейских народов, которые вступали в контакт с культурной средой на юге. В любом случае общественно-экономическое развитие германцев с периода Латен получило хороший импульс.⁴⁹

Лексика немецкого языка на две трети не является германской. И, как можно видеть на этом примере, процесс формирования какого-либо этноса может быть весьма затяжным. Язык может выделиться уже в родовой общине и развиваться самостоятельно. О народе можно говорить после того, как данная общность на основе собственной культуры в своей среде обитания создаст некое духовное и культурное целое, выйдет на такой уровень внутренних связей, что будет способна самостоятельно представлять себя перед лицом внешнего мира. Это возможно и без собственного языка при наличии собственного наречия. Решающее значение здесь имеет сознание принадлежности определенной общности. Соответствующую иллюстрацию можно найти в современности. Например, эльзасцы, будучи германского происхождения, являются частью французской нации.

Язык и народы

В науке нет общепринятого представления о том, что такое племя, народ, государство и т. п. Археология занимается исследованием всего лишь культурных групп, а также более крупных единиц — культур, которые определенным образом соответствуют государственному делению. Социология применяет к государствам еще более строгие критерии, а народ почти отождествляет с государством. Языкознание отождествляет народ с определенным языком. Последний критерий не является бесспорным, так как различные этносы или племена могут говорить на одном и том же языке и при этом различаться между собой. Определяя, какое племя или какой народ был в истории самостоятельным народом, несомненно, следует опираться на общественное сознание данного народа, то есть на осознание принадлежности к определенному организму, невзирая на язык или культуру.

В Европе человеческая речь должна была войти в обиход уже со времени древнекаменного века, то есть 80.000 лет назад. Тогдашний «Homo sapiens diluvialis», называемый также кроманьонцем, должен был в обиходе употреблять уже некое подобие индоевропейского языка, как считает немецкий исследователь Е. Рёт.⁵⁰ Однако лишь в среднекаменном веке, за 5000 лет до н. э. родственные группы («жупы») на территории к северу от Дуная переходят к оседлому образу жизни, занимаются скотоводством и земледелием, особенно в широком поясе плодородных черноземных почв.