Вер, Медведь и Омела
Шрифт:
— А как насчет того, что я скажу тебе что сожалею и хотела тебя обнаженного, и готового пройти весь нечестивый путь со мной, с тех пор как увидела тебя четыре месяца назад?
Его глаза сузились. Он казалось, задержал дыхание.
— Не дразни меня, Эмбер. Твоя волчица может и быстрее моего медведя, но он чертовски сильнее.
Облизнув губы, я провела пальцами по нижней части его живота под рубашкой.
— Я лучше знаю, чем пихать гризли.
— Раздевайся, — он оттолкнулся от двери, проложив несколько футов между нами.
Мои
— Ты сказала, что хочешь меня обнаженного и готового пройти весь путь с тобой. Так что раздевайся. Сейчас же, — он сложил руки на своей груди, а одна бровь приподнялась в вызове и ожидании.
Он объяснил свое замечание в баре, но это не стерло тот урон внутри меня. Я хотела его, но его слова всегда будут звучать эхом в моей голове, независимо от того насколько пьянил запах его возбуждения.
— Я жду, Эмбер, — он стиснул челюсти, а раздражение вспыхивало в глубине его глаз. Он был задумчив, смотря на меня с некоторой высоты с определенным перевесом на нем. Он командовал мною моими же словами.
Руки тряслись, но я наклонилась и стянула свои носки. Не было никакой гарантии. Я знала что что-то вызывает мое беспокойство. Тошнота прокатилась по мне. Мое сердце колотилось в груди. Моя волчица подталкивала меня, побуждая меня продолжать.
Я сдернула свое худи. Зная, что на мне нет нижнего белья, но я глубоко вздохнула, прежде чем сняла свои теплые леггинсы и сдернула майку. Я свела вместе бедра и прикрыла грудь рукой.
При всем этом, я не могла заставить себя посмотреть на него. Эта глупая фраза прокручивалась в моей голове снова и снова. Втянув воздух, я подняла подбородок, пытаясь выработать больше храбрости, чем у меня было.
Тишина заполнила пространство, подкармливая мою неуверенность и внутренние сомнения.
Неожиданно, он показался, отстранив мою руку от груди и протиснув ногу между моих бедер.
— Теперь не уйдешь, поджав хвост, Эм. — поддразнил он.
Я поморщилась; его слова были как насмешка. Паника нахлынула на меня, извиваясь в животе; мышцы одеревенели, а напряжение прорывалось сквозь каждый мой сустав.
Моя волчица поднялась на мою защиту. Напряжение, сжатие, дробление каждой конечности, перегрузка каждой косточки, прежде чем они сломались. Мои мышцы рвались и преображались, тонкие, грубые черные волоски прорывались из каждой поры. В один момент я видела Мака в цвете, а в следующий — в черном, белом и сером.
Одним маленьким прыжком, я приземлилась с другой стороны от него. Моя волчица зарычала, оскалив зубы. Пара или нет, но она всегда будет в первую очередь предана мне. Я защищала ее, заботилась, когда ей было плохо. Я была полной, потому что стероиды, которые были необходимы для ее поддержания, подавили мой метаболизм. В любом случае ее дух выбрал меня, а я выбрала ее. Мы были в этом вместе: толстые или
Повернувшись, он посмотрел на меня, а его черты исказились.
— Я шучу, Эм.
Первый раз, когда ты видишь кого-то голым не лучшее время, чтобы предаться юмору или приходить в ярость.
Он потер затылок.
— Прости, Эм. Теперь ты можешь обернуться назад.
Издав немой рык, моя волчица огрызнулась. Она набросилась на него. Приземлившись на его грудь, она безжалостно начала рвать одежду. Она удерживала его прижатым к земле, быстро работая над его одеждой.
Восторженно усмехаясь, я отдала бразды ей.
Он извивался под нами. Его глаза горели чистым золотом, а его медведь угрожал вырваться на свободу. Его конечности задрожали, когда он напрягся удерживая контроль, будучи раздетым догола — простите за каламбур. И в заключение: его боксеры, его глаза расширились, свечение в них подавляло как и все его напряжение.
Зацепив материал зубами, и хорошенько в него вцепившись, она дернула один раз головой со всей силой. Этого было достаточно, чтобы оставить его голым во всем его обнаженном и прекрасном великолепии. Встретив его взгляд, она присела перед ним, снова показывая зубы, ее губы дрожали в безмолвном оскале.
Искривив губы, он вздохнул.
— Продолжай, детка, — он повернул голову, давая ей доступ для того, чтобы пометить его.
Он серьезен. Он действительно планирует пойти на это.
Для него принять ее метку означало отказаться ото всех других женщин в мире навсегда. Для него принять ее метку до того, как он пометит меня было доказательством его веры. Он возлагал большой риск на меня.
Мое сердце переполнилось эмоциями. Эти моменты, когда я увидела его мягкую сторону, это сделало его более чем суровым, и бесчувственный плейбой оставил меня в замешательстве, даже больше принятии вера.
Дав ей мысленный мягкий толчок, я призвала свою волчицу пометить его.
Запустив ее когти в его грудь, она наклонилась вперед. Она вдохнула его запах пару раз, а ее морда вжалась в сгиб его шеи. Проведя носом по его плечу, она нашла место, которое хотела, и пронзила его плоть.
Он стиснул зубы, но старался держаться.
Позволив ей зализать ранку, я пересилила волчицу и быстро обернулась. Я приземлилась на него, а моя плоть прижалась к его. Устроившись на нем, я взглянула на него.
— Ты действительно хочешь меня, — удивилась я.
Он улыбнулся, его глаза блестели.
— Я за сегодня сказал это раз десять, — сарказм сочился из каждого его слова.
Уголки губ опустились.
— Не передразнивай.
— Не отрицай это, — он ухватился за мои бедра, сжимая мою плоть, потершись своим твердым членом о мою киску.
Горячие, эротические ощущения прошли через меня.
— Не дразни меня, — это было больше похоже на мольбу, чем команду.
Он перевернул нас, оберегая мою спину и голову от удара о деревянный пол.