Вер, Медведь и Омела
Шрифт:
Это послало дрожь через меня. Я знала, что его запах смешался с моим — еще один слой его клеймления.
— Как я пахну?
Он отклонился, а уголки его губ поползли вверх.
— Достаточно хорошо, чтобы съесть.
— В любое время, —
— Ох, я уже планирую, — он облизнул губы, прикусывая нижнюю губу зубами, копируя меня.
— Святой жар, это так сексуально, — я немного зарычала.
Выражение его лица изменилось.
— Ты сексуальна.
Мы смотрели друг на друга, химически, космически заряженным моментом между нами. Я слышала биение его сердца, я слышала каждый его вдох, и относилась к ним как к ритму его любви, новому ритму моего собственного сердца и моей волчицы.
Внезапно, он соскользнул с кровати. Взяв меня за руки, он потянул меня на ноги и мое тело прислонилось к его. Кожа к коже, плоть к плоти, твердость и мягкость, он убаюкивал меня.
— Посмотри вверх, детка.
Я услышала улыбку в его голосе и удовлетворенность в его тоне.
Взглянув вверх, я с удивлением увидела не одну, а целых четыре омелы свисающих по обе стороны от кровати и одну висящую по центру. Как же я пропустила это?
Опустив взгляд, я выгнула одну бровь с вызовом.
— Если ты хочешь поцеловать меня, все что тебе нужно, это поцеловать меня. — Я посмотрела на него, не в силах удержать
Без предупреждения, он захватил мои губы. Его поцелуй был страстным и мощным, но нежным и внимательным. Он дразнил мой рот, обводя языком край моих губ прося открыть их.
Я просунула свой язык в его рот, вкушая его. Его сладость была декадентской, вызывающей привыкание. Он был на вкус как мед, не слишком приторный, но насыщенный. Я обхватила его руками, прижавшись своими изгибами к нему.
— Кому нужна еда? — Он повел меня обратно к кровати, а его член напрягся у моего живота.
Слепо скользнув обратно на кровать, я обхватила его талию ногами.
— Возможно обед, — я устроилась на матрасе, ожидая сжигающего жара.
Его язык погрузился в мой рот и в то же время его член вошел в мою мокрую киску.
— Да, обед, — он поймал мои запястья и прижал их над головой на кровати. Он всосал мои губы, дразня и покусывая мою плоть. — Или ужин. Может мы освободимся к рождественскому ужину.
Я приподняла бедра, встречая его толчок.
— Только если я буду твоим десертом.
— Каждую ночь, — он проделывал путь к моему ушку. — Ты моя, помнишь?
Я застонала, а мое тело таяло под его прикосновениями.
— Всегда.
Конец