Верь мне
Шрифт:
— Пошли, — глухо проговорил Макс, уводя Лику из номера.
Утро раннее, народу мало, но сверкать пистолетом рискованно. Едва они покинули номер, Макс спрятал оружие и крепко прижал к себе Горскую:
— Дернешься — шею сверну, — предупредил Власов, подталкивая Лику к лестнице.
— Максим, это не я…
— Заткнись.
Не до оправданий сейчас и не до ее разъяснений. Эти двое, что в номере остались, наверняка не пешком сюда пришли и наверняка внизу есть страхующие.
— Запасной выход здесь есть? — спросил Макс.
— Есть.
— Веди. И без
Пожалуй, лучшее, что она может сейчас сделать — это молча, послушно выполнять указания Власова. Злость его физически ощутима и предупреждение не блеф — Лика чувствовала это. Он ее винит в визите непрошенных гостей — и оттого жутко становится от холодного, негромкого его голоса и беспощадной хватки стальной его руки. Но куда ей деваться? Сбежать не получится — ее клатч с телефоном и ключами от машины остался в номере. Позвать на помощь охранников? Сегодняшняя ночь уже достаточно хорошо показала, что никто здесь защищать ее не будет. Шаг за шагом, изо всех сил стараясь не поддаваться панике, Лика, зажатая рукой своего палача, вела по узким коридорам к служебному выходу.
Клуб, подсобка, кухня, внутренний двор… Утренняя прохлада и неумолимая хватка горячей ладони.
Половина шестого утра, ни души вокруг. Лика едва поспевала, лавируя за Власовым в лабиринтах сонных улочек. Он похож на дикого зверя, гонимого псами: движения его точны, почти бесшумны, грациозны; взгляд застыл, устремившись вперед… Под ветровкой спрятан пистолет: уж если догонят, горько пожалеют — без боя он сегодня не сдастся.
— Максим, да остановись ты! — взмолилась Лика, подворачивая ногу.
Туфли на шпильках не самая лучшая обувь для пробежек. Но вместо того, чтобы дать ей передышку, Макс дернул руку, заставляя Лику вскрикнуть, но все же оказаться рядом, а не плестись позади.
— Власов, да будь ты человеком! Я на каблуках!
Ну что ж… Секундная передышка, два движения — и каблуки больше не помеха.
— Да ты рехнулся?!
— Заткнись, — прошипел со злостью Макс, одним словом, одним взглядом остужая весь ее гневный запал.
Осталось только покориться и бежать вместе с ним. Куда они бегут, куда он ее тащит и что у него на уме — остается только гадать. Жилые дома вскоре закончились, показался пустырь, а за ним — заброшенные, почти развалившиеся бараки; ни секунды не колеблясь, Макс бросился к ним, волоча за собой запыхавшуюся, задыхающуюся Лику.
Грязь, пыль и едкий аромат бомжей. Обгрызенные трещинами ступеньки под слоем мусора и цементной пыли. Мертвыми пустыми зеницами смотрят на солнце мутные, местами разбитые окна в чьих-то когда-то теплых уютных квартирках. Только оказавшись внутри одного из бараков, Макс остановился сам и позволил отдышаться Лике, бесцеремонно оттолкнув ее в дальний угол подобия комнаты. Он молча обошел помещение, внимательно, затаившись возле окна, изучил окрестность, все еще ожидая погоню — но нет никого, лишь вдали, за пустырем, маячит мирная благополучная жизнь. Макс достал трофейный пистолет и внимательно его осмотрел. А ведь заряжен…
Лика, забившись в угол, с опаской изучала окаменевшее, посеревшее от пыли, смешавшейся с потом,
— Максим, ты думаешь, что это я их вызвала? — робко спросила Лика.
Тишина в ответ. Он даже не шелохнулся. И только желваки выдали его ярость — он услышал вопрос.
— Максим? — едва ли не с мольбой зазвучал ее голос.
Блики солнца весело заиграли на смертоносном оружии в руке Власова. Он никому не верит, и с какой стати ему верить ей? Макс отошел к противоположной стене и плюхнулся на пол, поднимая пыль, легкой дымкой разделившую палача и его жертву.
Он не смотрел на Лику, но она знала: чутьем, кожей он ощутит малейшее ее движение. Она видела, как сдвинулись хмурые его брови — Власов с видом нарочито равнодушным сосредоточенно осматривал пистолет. Могла бы поклясться — стоит ей только дернуться, и он непременно пристрелит ее. И все же чувствовала, он ждет объяснений, и она должна достучаться до него прежде, чем несколько граммов свинца прольют невинную кровь.
— Я их не вызывала, Максим, — пролепетала девушка.
Он ухмыльнулся ей в ответ и даже разочаровался — он ожидал услышать объяснения поинтересней.
— Максим, ты слышишь меня?!
— Не ты, значит? Интересно, кто же?
— Я не знаю. Но я клянусь тебе, я здесь ни при чем. Максим…
Почувствовав, что он готов к диалогу, Лика попыталась привстать и подползти ближе — ей нужно видеть его глаза, ей нужно, чтобы он сам ее глаза увидел! Тогда он поймет, как ошибся, тогда он поверит… Но стоило ей только шевельнуться, как Макс моментально уловил ее настрой:
— Сядь! — рявкнул он, наводя на нее пистолет.
— Максим, опусти пистолет. Пожалуйста, выслушай меня!
— Выслушать? А мне не интересны сказки лживой сучки, или ты меня совсем за идиота держишь?
— Ты не знаешь меня, чтобы так говорить!
Темный его силуэт зашевелился, вытянулся в полный рост и медленно двинулся в сторону Лики. В каждом шаге его — угроза, в каждом движении — смертельная опасность. Лика невольно сжалась и попятилась назад, если можно так сказать — дальше стенки не уйти, как бы этого сейчас ей ни хотелось.
— А мне не нужно знать, — Макс подошел вплотную, холодный ствол коснулся ее лба; глаза его пустые и равнодушные, лишенные всякой жалости и теплоты, взирали на нее, вынося приговор. — Ни тебя, ни кого-либо еще из вашего насквозь прогнившего семейства я знать не желаю, Лика. Думаешь, если у вас есть деньги, то вам теперь все можно? Можете приручить любого? Купить? Засадить неугодного? Рыба моя, как думаешь, как много мне понадобится времени, чтобы убедить тебя в обратном?
— Максим…
— С удовольствием посмотрю, как помогут твоим дорогим родителям их грязные деньги вернуть тебя с того света. Думаешь, за меня некому заступиться? Да, ты права. Некому. Но это не значит, что все вам сойдет с рук. И это не значит, что меня можно опять подставить.