Верь только мне
Шрифт:
Вилли смотрит сразу в душу, до костей, совсем не деликатно, как Роман. Вероятно, на него так повлиял акт моего несостоявшегося стриптиза.
Мажу быстрым взглядом по этому циничному лицу, и дальше вниз по крепким рукам, которые до этого прятались под курткой….
—Елки-палки, Виолетта!!! — ору на себя мысленно.
Так, пока ему в голову не пришло что-нибудь еще, кроме как пялиться на меня, надо валить.
Перевожу рычаг на R и резко сдаю назад, на ходу накидываю ремень
Мне нужно на главную улицу, затем пара маневров направо-налево, и я вне зоны видимости. И затем еще полчаса езды за город.
Мы со старшим братом временно устроились вдвоем в двухэтажном домике в дачном поселке. Это не крутой современный поселок, где живут звезды с целью спрятаться от городской суеты. Это прям деревенька.
Сначала выбор такого дома братом показался мне весьма странным, но цена аренды решает… Домик старый, но ухоженный, видно, что хозяин строил с душой для себя. Теперь сдает нам.
Брат тачки в дополнение к основной работе ремонтирует, ему нужен гараж и двор, а мне отдельная комната для работы, а в городе такого себе не позволить.
Пока встаем на ноги и пока оба не обзавелись семьями, решили пожить вместе. Через пару лет и младший школу закончит, глядишь, к нам присоединится. Надо и родителям надо дать пожить без оравы детей в квартире. Да и воздух, знаете ли, за городом чище.
Собираюсь перестраиваться в правый ряд, смотрю в зеркало… Меня простреливает насквозь. Твою мать!
Он едет за мной. Фишер едет за мной.
Какова вероятность, что нам просто по пути? Ноль процентов? Он, наверное, живет центре или в крутом закрытом районе, в который без родословной не попасть.
Ладошки начинают потеть, когда наглая зеленая морда его тачки пристраивается сзади прямо впритык.
Я не хочу, чтобы он знал, где я живу. Этот тип не колеблясь разбил университетское имущество, мало ли, что у него на уме.
Думай, Виолетта, думай.
Снова перестраиваюсь в левую полосу, бензина у меня полно, покатаюсь.
Его преследование продолжается еще пару кварталов, в которые я случайно завела нас, не разбирая дороги. И чем дальше мы от города, тем меньше машин едет рядом.
Встаю на светофоре, на соседних полосах никого. Но тачка Фишера опасно пристраивается сзади в паре миллиметров от моего багажника.
Какое-то бессмысленное преследование получается. Сделай уже что-нибудь! Подрежь меня, обгони, отстань наконец!
Сейчас тронемся, и как ударю по тормозам! Поцелуешь меня в зад, Вилли.
Всегда ведь виноват тот, кто сзади, да? Эх, только ты завтра на новую машину пересядешь, а я буду несколько месяцев на трамваях таскаться.
Щелкаю поворотник вверх и снова
Я вправо, и он вправо, я замедляюсь, и он тоже.
Выдержка у меня отменная, но эти кошки-мышки порядком злят. Не могу больше. Бешусь страшно. Еще минута, и мне придется сообщать о преследовании!
Глава 4. Вильгельм
Не могу отказать себе в удовольствии покататься за училкой, которая на ходу меняет маршрут, наивно пытаясь сбросить меня с хвоста.
Хочется попугать ее для закрепления пройденного материала. Я не знаю, зачем увязался за ней. Чистая импровизация.
Возможно, я слишком вдохновился тем, как она пыталась расстегнуть свой лифчик прямо в общественном месте, думая, что ее никто не видит. Забавный Олененок.
Телефон. На экране высвечивается Альберт Карлович.
Бля, долбанное собрание! Отец ждать не любит.
—Сорри, покатаемся в следующий раз. Неотложные дела, — зачем-то проговариваю вслух.
Перестраиваюсь, и даю по газам. Обгоняю ее развалюху и успеваю разглядеть взбешенное лицо Виолетты. Представляю, как она охренела.
Скрываюсь за поворотом, на ходу перезванивая отцу.
—Где тебя носит? — как всегда ледяной тон.
—Задержался на химии, — давлю в пол.
—В прошлом году уже на химии назадерживался. У тебя пятнадцать минут, и ни секундой больше.
Челюсть сводит от раздражения.
—Партнеры ждут. Ты понял меня, сынок? — говорит еще медленнее и спокойнее.
—Понял, — еле выдавливаю вставшее поперек горла слова.
—Не слышу, сын?
—Я понял, отец.
—Осталось четырнадцать минут, — слышу гудки.
Сука, сука, сука. На полной скорости колочу по рулю, чуть не теряя управление. Чувствую горечь во рту.
Естественно, прилетаю раньше, чем велено. В лифте закрываю глаза, и прислоняюсь лбом к прохладной стали. Виски гудят.
Смотрю на свое перекошенное в металле лифта отражение. Делаю несколько глубоких вдохов-выдохов. Нужно успокоиться и нацепить на себя деловую улыбку.
Отец сдержанно кивает, когда я приветствую партнеров. Вливаюсь в собрание, каких, судя по его планам экспансии, в этом году будет на каждый мой свободный день.
Сдохнуть.
Проблема больших бизнесов в том, что их приходится кому-то наследовать. Даже есть ты люто их ненавидишь. За то, чем пришлось ради них пожертвовать.
—На сегодня свободен, — все, что отец бросает мне после многочасового обсуждения проекта автоматов по приему тары, параллельно убирая удачно подписанный договор в сейф.