Верь в мою ложь
Шрифт:
Манетт вкратце изложила Найэм суть события. О том, что её сын исчез, что он уже второй день не появляется в школе.
— Он был у тебя? — спросила она наконец, уже почти уверенная в ответе.
— Если и был, я об этом ничего не знаю, — сказала Найэм. — Я не сижу дома безвылазно. Думаю, он вполне мог прийти и уйти.
— Нам бы хотелось проверить, — сказал Фредди.
— Зачем? Вы что, думаете, он прячется под кроватью? Или я его прячу от вас?
— Мы думаем, что он может прятаться от тебя, — сказала Манетт. — И кто бы стал его винить за это? Будь честной, Найэм. Есть пределы тому, что способен выдержать мальчик, и думаю, Тим уже дошёл до последней черты.
— Да о чём ты говоришь?
— Думаю,
Фредди коснулся её руки, заставляя умолкнуть. И рассудительно произнёс:
— Тим мог проскользнуть в дом, пока ты спала. Он мог спрятаться в гараже. Ничего, если мы заглянем в разные места? Это не займёт много времени, а потом мы уедем.
У Найэм был такой вид, словно она хотела бы продолжить разговор, но Манетт слишком хорошо знала, что пойдёт он только в одном направлении. Преступления Яна против самой Найэм и против всей семьи, разбитая жизнь, невозможность снова наладить её. Неважно, что в доме Найэм появляется Чарли Уилкокс, это ничего не значит. Найэм никогда не оправится от предательства Яна… потому что не желает этого.
— Делай что хочешь, Фредди, — сказала Найэм и снова вернулась к наведению порядка в кухне.
Осмотр дома не занял и пяти минут. Дом был невелик, наверху имелись всего три спальни и ванная комната. Вряд ли Тим стал бы прятаться в комнате матери, потому что в таком случае он рисковал бы услышать, как Найэм занимается любовью, что она проделывала, скорее всего, с большим энтузиазмом. Так что оставались комната самого Тима и комната Грейси. Манетт заглянула в них, а Фредди отправился в гараж.
Встретились они в гостиной. И одновременно отрицательно покачали головами. Пора было приступать к дальнейшие поискам. Но Манетт чувствовала, что не может уехать, не обменявшись ещё парой слов с матерью Тима. Найэм вышла из кухни с чашкой кофе в руке. Она не стала предлагать что-либо незваным гостям. Это и к лучшему, решила Манетт, потому что ей совсем не хотелось задерживаться здесь надолго, она должна была только высказать кое-что. И она сказала:
— Детям пора возвращаться домой. Ты уже доказала всё, что могла, Найэм, и нет причин продолжать всё это.
— Ох, боже… — выдохнула Найэм.
И подошла к креслу, под которым что-то валялось. Она достала это и кокетливо улыбнулась.
— Чарли любит такие вещи.
Манетт увидела, что это сексуальная игрушка, вибратор, судя по виду, с разными дополнениями, которые тоже валялись на полу. Найэм собрала всё, положила на кофейный столик и спросила:
— О чём ты говоришь, Манетт, что я доказала?
— Ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю. О твоих походах к косметическому хирургу, об этом глупце, который резвится с тобой каждую ночь…
— Манетт, — негромко произнёс Фредди.
— Нет, — возразила она. — Пора уже кому-то напомнить ей о её обязанностях. У тебя двое детей, Найэм, и ты должна их воспитывать, и это не имеет никакого отношения к Яну и его поступку, к его связи с Кавехом, к…
— Прекрати! — зашипела Найэм. — Не смей произносить это имя в моём доме!
— Которое? Яна, отца твоих детей, или Кавеха, человека, ради которого он тебя бросил? Да, тебе было больно. Согласна. Отлично. Все это знают. Ты была права, и, поверь, все это прекрасно понимают. Но Ян умер, а дети нуждаются в тебе, и если ты этого не понимаешь, если ты так поглощена собой, потребностями собственного тела, если ты и дальше будешь доказывать, что интересна мужчинам, вообще мужчинам, всем без разбора… Да что с тобой происходит? Мать ли ты Тиму и Грейси?
— Манетт, — снова пробормотал Фредди. — Ты уж как-то…
— Да как ты смеешь? — Голос Найэм прозвучал яростно. — Как, чёрт побери, ты смеешь! Стоять здесь… говорить
— Речь не обо мне.
— А, ну да, конечно. Ты ведь у нас совершенство, да? А все остальные рядом с тобой — ничто. Да что ты можешь знать о том, через что мне пришлось пройти?! Что ты можешь знать о том, что я пережила, когда узнала, что мужчина, которого я любила, много лет подряд встречался с другими мужчинами? Во всяких там общественных туалетах, городских парках, ночных клубах, где вся эта дрянь собирается и тычется друг другу в задницы! Ты вообще понимаешь, насколько это унизительно? Осознать, что весь твой брак был фальшивкой, и хуже того, ты ещё и подвергалась риску подхватить какую-нибудь грязную болезнь! И всё это из-за человека, которому ты всю жизнь доверяла! И ты мне будешь указывать, как жить дальше? Не смей мне говорить ничего такого!
Говоря, Найэм начала всхлипывать и пару раз смахнула слёзы с глаз. Наконец она решительно произнесла:
— Убирайтесь отсюда и никогда больше не возвращайтесь! Если ты ещё раз придёшь, Манетт, клянусь, я просто позвоню в полицию! Немедленно уходи и оставь меня в покое!
— А Тим? А Грейси? Что будет с ними?
— Я не могу забрать их сюда.
Теперь наконец заговорил Фредди:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Они мне напоминают. Постоянно. Мне этого не вынести. Мне их не вынести.
Манетт разинула рот. До неё не сразу дошёл смысл сказанного Найэм. Но в конце концов она выдавила:
— Да как он вообще мог на тебе жениться? Почему он этого не видел?
— Что? — вскрикнула Найэм. — Что? Что?!
— Ты с самого начала думала только о себе. И теперь тоже. Вот и вся история.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Да и не надо, — ответила Манетт. — Зато я наконец поняла.
Ланкашир, Ланкастер
Дебора почувствовала лёгкий укол вины, говоря с Линли, но это было и всё, что она себе позволила. Томас может приехать в гостиницу «Ворон и орёл», но её он тут не застанет, однако он не догадается, что она отправилась в Ланкастер, потому что её арендованная машина останется на парковке у гостиницы. Дебора решила, что сначала Линли, пожалуй, подумает, что она просто отправилась на прощальную прогулку по Милнторпу, может быть, на рыночную площадь или дальше, к церкви и кладбищу. Или он может предположить, что она пошла в сторону Арнсайда, посмотреть на птиц на болоте. Во время отлива на всех кочках сидели птицы, копавшиеся в грязи, и их было великое множество, потому что здесь останавливались стаи, зимовавшие в Британии. Ещё была набережная, где можно было прогуляться, прямо напротив отеля, через дорогу. Линли может предположить, что Дебора где-то там. Или всё ещё завтракает. Но в любом случае это не имело значения. Важно было лишь то, что Деборы здесь не окажется и Линли не сможет утащить её домой, к Саймону. Конечно, можно было бы оставить ему записку. Но Дебора слишком хорошо знала Томми. Один лишь намёк на то, что она отправилась в Ланкастер для очередного разговора с Люси Кеверни об Алатее Файрклог, — и он помчится за ней, как гончая за зайцем.
Дебора позвонила Зеду Бенджамину, и тот приехал с рекордной скоростью. Дебора ждала его в холле гостиницы (предварительно сообщив портье, что оставляет за собой номер по меньшей мере ещё на ночь), так что она вышла, едва репортёр развернул машину в сторону Ланкастера.
Дебора не стала сообщать репортёру, что ранее солгала ему о причинах поездки Люси Кеверни и Алатеи Файрклог в Ланкастерский университет. Она не считала, что должна хоть что-то какому бы то ни было представителю жёлтой прессы, и полагала, что вправе говорить ему что угодно, никак не оправдываясь.