Вера для Сокола
Шрифт:
На звук открывшейся двери выпрямляюсь и оборачиваюсь.
Приехали…
— Ульяна Дмитриевна послала тебе на помощь, — улыбается Илья.
— Да я, вроде, справляюсь.
Эту тонкую работу матери за версту вижу. У нас ведь есть экономка и несколько горничных, и если основную часть ужина накрывали они, вовсе необязательно было привлекать меня сейчас к этому грёбанному самодельному «кейтерингу». И подстраивать разговоры наедине с сыночком отцовского партнёра.
— Ты из этих… феминисток, что ли? —
— Какая связь?
— Вера, расслабься, — вдруг меняет он тему. — Мне точно также неудобно, как и тебе. Но не будем никого расстраивать своей догадливостью. Пусть считают, что мы ничего не поняли.
От его откровенности напряжение меня чуть отпускает.
— Да всё нормально.
— Это старая школа. В наше время мы могли бы познакомиться где угодно, даже в интернете. А в их время, — кивает в сторону двери, — вариант «свести с девочкой или мальчиком из приличной семьи» было самым действенным.
Ставлю на поднос блюдо с пирожными и, вопросительно приподнимая бровь, смотрю на Илью.
— Ну и часто тебя сводят с девочками из приличных семей?
— Слава Богу… нет, — усмехается и отрицательно мотает головой, — иначе я бы сбежал.
— Куда? Обратно в Швейцарию? — подкалываю беззлобно.
— Да хотя бы и туда.
В конце концов, я оттаиваю и принимаю его помощь. И возвращаюсь в гостиную совершенно в другом настроении. Ладно, ещё пара часов и можно будет выдохнуть. И сбежать домой.
А там ночь и суббота… и выходные с Лёшей.
Эта мысль и успокаивает, и нервирует одновременно. И не понятно, каких чувств во мне больше.
***
Вика время от времени отрывается от экрана телефона, посматривает, как я пакую сумку с вещами, которые планирую взять с собой на выходные. Сегодня вечер пятницы, ужин у родителей утомил до невозможности. Намёки матери оставили горькое послевкусие. Да и в целом, пришлось пободаться, чтобы вернуться в город. Мои очень хотели, чтобы я осталась ночевать у них. Но я уже представила, что утром вырваться в Москву мне будет ещё сложнее. А пропускать выходные мне ни в коем случае не хотелось.
Я уже решилась: будь, что будет. Сориентируюсь на месте. Да и не станет Лёша пользоваться ситуацией. Если скажу нет, он воспримет нормально. В этом я почему-то уверенна. А вот почти двое суток вместе — эта перспектива будоражила посильнее любого вина.
Запихиваю крем для лица в косметичку, размышляя, не слишком ли много всего для простых выходных вдвоём. И одежды, и уходовых средств. Как будто на неделю на море собираюсь!
— Ты же понимаешь, чем это всё закончится? — подаёт голос Вика.
Оборачиваюсь, ловлю её хитрый взгляд. Она сейчас похожа на лису, задумавшую проникнуть в курятник. В роли которого, видимо, выступает моя интимная жизнь. Как-то не привыкла ни с кем её обсуждать. И
— Понимаешь? — таинственным многозначительным шёпотом повторяет.
Понимаю. Наверно? Только не хочу сейчас перед подругой душу выворачивать или обсуждать какие-то личные страхи. Она бы, как более опытная, скорее всего, много чего мне подсказала, но… решила уже, что обойдусь.
Так что просто жму плечами. Неопределённо так.
— Вер, ты чего ждёшь от поездки-то? — еще более весёлым тоном спрашивает Вика.
— Ну… жду, что хорошо проведу время, — отвечаю без конкретики.
Вика посмеивается и откладывает телефон в сторону.
— Да это без сомнений, что проведёшь хорошо. Лёша горячий и настойчивый, так?
Бросаю на неё косой взгляд, застёгивая сумочку с косметикой.
— Так? — давит она.
— Так.
— Только боги… прошу тебя, не влюбляйся в него.
Наклоняю голову к плечу, очень хочется упереть руки в бока.
— Это ещё почему?
— А не очевидно?
Повожу плечами, мол, нет. Интересные заявления.
— Да он же нищеброд, Вер.
— Неправда, — тут же бросаюсь на защиту, — у него, насколько знаю, нет проблем с деньгами. Он работает, цветы вон мне дарит, на свидания водит…
Да и помню, как от денег за больницу отказался. У меня ни разу не возникло подозрений, что у Лёши какие-то сложности с финансами.
— Ой, да ладно… цветы дарит… Веники он тебе дарит. Цветы, это когда сто роз в охапке, так что и не поднять… — мечтательно заявляет Вика.
— Зачем мне цветы, которые не смогу поднять?
— Не делай вид, что не поняла, о чём я.
Вика вытягивается на диване и вздыхает. В её голове, видимо, живут какие-то картинки из социальных сетей и сцены из романтических мелодрам.
— По сравнению с твоей семьей, подруга, он ни-ще-брод, — повторяет Вика.
Меня это злит так, что топать ногами хочется. Я уже и не скрываю гнев в голосе.
— Спешу напомнить, подруга, — передразниваю интонацию, — этот, как ты выразилась, нищеброд, тебе жизнь спас, ещё и лечение оплатил. Могла бы быть и повежливее.
— Господи… оплатил он… копейки. Да и не при смерти я была, — однако следом смягчается. — В любом случае, спасибо ему. Ты не подумай, что я скотина неблагодарная.
Именно это я подумала. Иногда Вика меня поражает.
— Что касается моей семьи, — продолжаю, — так у меня у самой есть деньги. Зачем мне его?
— Вот именно, — наставляет на меня палец. — У тебя есть деньги. И когда твой Алексей узнает, сколько именно, он их захочет.
— Не захочет.
— Захочет… Подумает, что отхватил богатую наследницу. Так что, как только всё вскроется, жди тут же предложение руки и сердца. По сравнению с твоим отцом, он никто и звать никак.