Вера для Сокола

Тэя Татьяна

— Нет, — мотаю головой. — Мы уже и так напрягли вас… тебя… не хочу быть ещё большей проблемой.

Он трёт подбородок.

— Проблема возникнет, если я до утра проторчу здесь с тобой, на этом адском металлическом стуле, — кивает на скамейку с сиденьями. — Так что поехали.

— Не обязательно…

— Обязательно. Я уже взял на себя ответственность, — перебивает он.

И по взгляду читаю, что так и есть. Это он сам для себя решил.

— Я могу переночевать в гостинице, — размышляю.

В целом — чем

не вариант? И как это сразу мне в голову не пришло. Только…если родители решат проверить счета, начнутся неприятные вопросы. Можно снять наличку, но опять же: сколько сейчас времени? Выписка по счёту покажет, где я посещала банкомат и в каком часу. И снова вопросы. Но я готова рискнуть, только бы не напрягать Алексея ещё больше.

— У тебя что, деньги лишние водятся? Или ты в хостеле ночевать собралась в номере на двадцать человек? Поверь, у меня не пятизвёздочный люкс, но всяко лучше. Да и ты сейчас ещё поищи свободное место — выходной же. Большинство отелей забито туристами, с хостелами, думаю, аналогично. Короче, поехали, я не серый волк, и есть тебя не собираюсь. Трогать не буду.

— Потому что я не в твоём вкусе? — выскакивает у меня, когда поднимаюсь на ноги.

Снова долгое задумчивое «хм» и чуть слышное:

— Да я бы так не сказал.

К выходу я иду красная, как помидор.

— Я невкусная, — бормочу себе под нос с опозданием.

Алексей это, кажется, улавливает, но никак не комментирует, лишь усмехается коротко.

Кажется, все провожают нас взглядами. Но это действительно только кажется. Никому нет дела до разодетой девушки на высоких каблуках и парня в тёмной кожаной куртке.

Алексей спокоен, он не хмурится, у него абсолютный «покер фейс», когда мы садимся в машину. Он отогнал её подальше, в угол больничного двора. В этот раз я на переднем сиденье, зомбирую взглядом бардачок перед собой, пока Алексей ищет уютную волну по радио. С музыкой. Потому что, видимо, всем диджеям в этот поздний час приспичило поболтать. Бу-бу-бу из динамиков сменяет ритмичный дип-хаус, а я отворачиваюсь к окну, когда мы протискиваемся мимо машин скорой помощи к выезду.

— Есть хочешь? — раздаётся слева.

Качаю головой с тихим:

— Нет, спасибо.

На этом беседа о кулинарных пристрастиях закончена: и реальная, и аллегорическая.

Больше мы не заговариваем. Едем в молчании. Я думаю о какой-то ерунде. Например, о том, какая красивая Москва ночью. Какое на дорогах оживлённое движение. Как широки проспекты. Как живописно висят капли прошедшего дождя на паутинках проводов.

Короче — о чём угодно думаю, только бы не вспоминать события минувшего вечера и не гадать, что будет дальше, когда мы приедем по адресу.

Глава 4

До утра я не могу сомкнуть глаз, всё кажется мне какой-то нереальностью. Я у подруг-то ночевать редко оставалась, мама всегда предпочитала,

чтобы приезжали к нам, а тут — она была бы в шоке. Не пойми с кем, не пойми где, попала девка в переплёт.

Мужчина на раскладном кресле лежит, не двигается. Я вижу его тёмный силуэт.

По его ровному дыханию понимаю, что Алексей заснул. Правда, от этого мне нелегче. Смотрю на потолок — там призрачные тени от деревьев за окном, а силуэты старой мебели, которой заставлена комната, для меня — масса неясных очертаний.

Мы где-то на севере города в старом районе пятиэтажек, которые, наверняка, когда-нибудь снесут. Возможно, в скором времени. Дом на четыре подъезда. Наш был крайний. И пешком на последний этаж. В квартире две входные двери, узкая квадратная прихожая с наклонившейся от кучи одежды вешалкой.

Я в таких рандомных «хатах» никогда не бывала. Жильё выглядит так, будто ремонт здесь был лет сорок назад. Возможно, так оно и есть в действительности.

Алексей за время пути словно уходит в себя, коротко объясняет где что, и пока я перевожу дух за дверьми ванной, быстро стелет мне на диване. Небрежно брошенная на подушку футболка намекает, во что я могу переодеться для ночёвки.

Он уходит на кухню, а я ещё долго лежу, зажмурившись, и спрашиваю себя: почему не поехала в гостиницу или не позвонила брату? Сева бы примчался за мной, поругал, конечно, но родителям бы не стал сдавать, даже если б и не просила.

Я слышу приглушённый голос хозяина. Он с кем-то разговаривает по телефону. Потом до носа долетает еле уловимый аромат табака. Становится тихо. Так тихо, что я, кажется, слышу стук собственного сердца.

И дыхание мне кажется оглушительным.

Особенно в тот момент, когда Алексей возвращается в комнату.

Да, он выждал достаточно, давая мне время уснуть. И я думаю лишь об одном — как бы не спалиться, что не сплю.

Не знаю, чего боюсь больше всего: что начнёт приставать или что заведёт разговоры. И того, и другого опасаюсь в равной степени.

Он обещал, что трогать не будет. А я ещё, дурёха, уточнила, это потому, что я не в его вкусе? Это его «да я бы так не сказал» засело на подкорке. Вертится и вертится в голове. Без остановки. И стоит сказать — волнует. Неприятно волнует. Потому что внезапное незваное тепло внизу живота меня совсем не радует.

Очень быстро Алексей засыпает на скрипучем раскладном кресле. А я так и дрожу под одеялом непонятно отчего.

Дрожу до той поры, пока усталый мозг не одерживает победу в борьбе с нервами. И я, наконец, забываюсь неглубоким тревожным сном.

Чистое ясное небо — первое, что я вижу. Вернее, не всё небо — а кусочек. От этой синевы режет в глазах, пока я пытаюсь понять, где нахожусь. Картинки вечера накануне быстро заскакивают в голову, и хочется застонать от досады.

Увы, мне это не приснилось.