Вера и власть (Империя тысячи солнц - 4)
Шрифт:
Занимаясь недавней историей, она наткнулась на одну из главных частей своей головоломки: Кириархею Илару, одно время соперницу, а затем лучшую подругу матери. Призвав на помощь детские воспоминания, Ваннис уяснила для себя два факта. Первое: смерть Кириархеи от рук Эсабиана Должарианского положила начало цепи событий, побудивших мать покинуть свет.
И второе, еще более поразительное: вся эта тщательно продуманная система воспитания была направлена на то, чтобы сделать из Ваннис вторую Илару.
– ... свободы нет, - говорила дрожащим голосом Фиэрин.
–
– Она конвульсивно глотнула свой горячий шоколад и обожглась.
– Не спешите, дитя мое. Я сама его готовила - его следует смаковать.
Фиэрин в который раз сделала знаменитое усилие взять себя в руки, и шейные мускулы Ваннис напряглись из солидарности.
– Он восхитителен.
– Фиэрин послушно пригубила напиток, закрыла глаза и сделала еще глоток.
Ваннис подавила вздох при виде этой мужественной попытки. Пора попробовать другую тактику.
– Это интересный предмет для размышлений - насколько мы импульсивны на самом деле. Полагаю, что если мы начнем разбираться в мотивах каждого своего шага, то за самыми простейшими действиями обнаружится подсознательная пружина.
Фиэрин выразила согласие судорожным кивком. Ваннис не торопясь отпила из чашки. Шоколад был мягок и густ, с едва уловимым оттенком тонких специй, букет которых скрывал присутствие легкого успокаивающего средства. Зрачки необычных серебристых глаз Фиэрин слегка расширились. Интересно, ее брат столь же красив? Кто-то говорил, что да.
А теперь настало время для исповеди.
– Всегда неприятно обнаружить, что ты действовала - точнее, реагировала - из страха.
– Это правда, - выдохнула Фиэрин.
– Позвольте налить вам еще.
– Ваннис взяла серебряный кувшинчик.
– Я, право же, горжусь своим шоколадом. Даже голголский повар не смог бы приготовить лучше.
Фиэрин залпом допила свою чашку и протянула ее Ваннис. Та, наливая, уловила запах душистого мыла от юной кожи и ополаскивателя для волос.
– Есть люди, которые меня пугают.
– Ваннис плавно откинулась назад, оперев подбородок на руку.
– Гештар аль-Гессинав, например. Я давно уже научилась избегать всех ульшенов.
– Кого, кого?
– Членов змеиной секты. Они носят татуировку этой змеи на своем теле в местах ее укусов, как говорят.
– И у Гештар есть такая?
– усомнилась Фиэрин и тут же воскликнула: Да, я, кажется, видела край чего-то похожего у нее на руке.
– Возможно. Мне говорил также, что те, кто прячет свою татуировку, наиболее опасны.
Фиэрин затаила дыхание.
– У Фелтона она тоже есть. Я видела ее однажды.
Ваннис пробрало холодом.
– Этого я не знала. Итак, их здесь двое... Интересно, знают ли они друг о друге?
– Должны знать. Когда Фелтон присутствует на приемах, они наблюдают друг за другом. Раньше я не понимала почему.
– Вот как.
– Ваннис поднесла чашку к губам. Час от часу не легче. Фиэрин - просто комок нервов.
Есть
– Здесь...
– Фиэрин с прерывистым вздохом оглядела комнату.
– Есть ли здесь...
Ваннис поставила чашку и коснулась руки Фиэрин.
– Здесь нет шпионских устройств. Я сама проверила. Я хорошо напрактиковалась в этом, будучи замужем за Семионом лит-Аркадом.
Но Фиэрин даже не улыбнулась. Вот оно, наконец.
– Если бы вам нужно было кое-что спрятать, - проговорила она медленно и так тихо, что Ваннис подалась вперед, чтобы расслышать, - где бы вы это спрятали?
– Это зависит от двух условий: от кого я это прячу и что это такое.
– Вы упомянули о Гештар...
– прошептала Фиэрин.
– Это касается вашего брата? Суда?
Фиэрин потрясла головой, и ее лицо исказилось от горя.
– Нет - я ничего не смогла выяснить, чтобы помочь Джесу. Фелтон... следит за мной. Нет, дело не в Джесе, это еще хуже... намного хуже. Я не знаю, что это значит, но...
Чистое, холодное пламя триумфа вспыхнуло у Ваннис в мозгу, пробежав по мускулам к нервным окончаниям.
– Расскажите мне все. Если я смогу, то помогу вам. Если не смогу, то так и скажу, - но вас не выдам.
– Главное, не говорите Тау, - быстро сказала Фиэрин.
– Будьте спокойны. Могу вас заверить, что не питаю нежных чувств к Тау Шривашти.
Фиэрин улыбнулась вымученной улыбкой, а потом, к удивлению Ваннис, нырнула куда-то за пазуху и достала видеочип.
– Я ношу его на себе с тех пор, как ларгист Ранор дал его мне - и погиб. Это снято на Энкаинации Эренарха. Здесь показано, как взрывается бомба и все умирают... и как Гештар, Тау и Штулафи выходят из зала перед самым взрывом.
Ваннис показалось, что та самая бомба взорвалась у нее в голове, оставив череп пустым, как яичная скорлупа, и сердце заколотилось о корсаж.
В дни своих раздумий она решила, что непременно займет свое законное место рядом с Брендоном хай-Аркадом. Ее от рождения готовили быть Кириархеей. С той самой ночи, которую Брендон провел с ней по дружбе и доброте, ночи, полной смеха, нежности и удовольствия, ей все больше хотелось привязать его к себе шелковыми узами.
Он вернулся из своего похода уже не наследником, но полноправным Панархом, и та ночь больше не повторилась. Ваннис подозревала, что для него она просто светская дама, слабовольно позволившая втянуть себя в заговор. Его доброта - вот все, к чему она может воззвать.
Но она не пошла просить у его порога вместе с сотнями других. Ей нужно было что-то, способное его заинтересовать, нужен был ключ к его доверию.
И вот эта девушка нежданно-негаданно вложила этот ключ ей прямо в руки.
Способность планировать вернулась в Ваннис - мысль ее работала быстрее, чем билось сердце.
– Я знаю, что делать, - сказала она, и в глазах Фиэрин забрезжило облегчение.
– Ничего пока никому не говорите. Чип оставьте у меня - если хотите, конечно, - добавила она, заметив, как конвульсивно сжались пальцы Фиэрин.